Эрмитаж и котики: история большой любви

Коты — полноправные сотрудники Эрмитажа: они официально учтены, профессионально занимаются отловом грызунов и получают за это неплохую зарплату — миску корма (приобретается на пожертвования посетителей и сотрудников музея). А в свободное от работы время эрмитажные коты умиляют посетителей, позируют для фотографий и всячески поддерживают свой статус одной из главных достопримечательностей Петербурга. О котах Эрмитажа, их истории и службе рассказывает в журнале «Эрмитаж» № 19 научный сотрудник музея, «пресс-секретарь эрмитажных котов» Мария Халтунен. «Артгид» благодарит редакцию журнала «Эрмитаж» за возможность этой публикации.

Эльдар Закиров. Кот в парадном костюме придворного камер-фурьера. Фрагмент. Из серии «Коты Эрмитажа». Courtesy автор, Государственный Эрмитаж.

Коты были в Эрмитаже всегда. Но какой Эрмитаж мы имеем в виду? Императорский Эрмитаж — музей, который потом стал государственным и в котором мы имеем честь работать? Да, когда его основали, они уже тут жили. Куда более ранний Эрмитаж Екатерины Великой, который посещали они да мыши? Да, они жили уже и там. Зимний дворец Екатерины до Эрмитажа? И тут они уже были. Более того, они жили уже в Зимнем дворце императрицы Елизаветы. Именно ей мы обязаны официальным документом, зафиксировавшим дату признания того, что коты нужны дворцу, что это нечто ценное, о чем нужно заботиться, выделять деньги на содержание, находить лучшие места обитания (Казань), отбирать лучшие экземпляры и с особым транспортом везти во дворец. История повторится, и в далеком от времен Елизаветы XX веке будет организовано еще несколько транспортов с котами — в город, так же, если не больше, заполоненный крысами и нуждавшийся в спасителях.

Они и прибыли в Петербург, лучшие образцы бойцовской породы, ныне утраченной, с крупными головами, прекрасные крысоловы, crème de la crème. Вряд ли котов в городе не водилось, все-таки и Петр I привез кота из Голландии, да и у царя Алексея Михайловича (правда, в Москве — и много раньше описываемых событий) был кот, чей портрет известен не менее, чем портрет самого Алексея Михайловича. Но крыс и мышей в Петербурге явно было больше, и преимущество это сохранялось: молодая Екатерина рассказывала, что ее супруг, великий князь Петр, в своих военных играх судил военным судом крыс и вешал. А если великий князь смог легко найти крысу у себя во дворце, то она была далеко не одна…

К сожалению, имен первых котов не сохранилось, как и их потомства (коты все были кастрированными), но начало красивой традиции и легенды было положено. Скорее всего, эти животные жили во дворах и подвалах, где и охотились, но кто-то стал жить также в дворцовых помещениях. Стало принято держать животных в семье: как только дети подрастали и могли заботиться о ком-то, они получали питомца. Это были собаки и коты, и хотя собаки более известны, поскольку они участвовали в светской жизни (охоты и прогулки), — котами также не пренебрегали. Есть косвенные сведения о том, что комнатные коты Екатерины походили на русских голубых, но хорошо известно: один из трех последних котов семьи Николая II был демократично полосат и носил простое и честное имя Васька (сохранилась его фотография, которую сделал кто-то из членов семьи, лежа на полу, чтобы получить наиболее выгодный кадр: Васька дерет лапой штору). Этим котам повезло в жизни больше, чем их партнерам-собакам: их не взяли с собой в ссылку — и после нескольких дней скитаний по опустевшим комнатам отдали тем, кто когда-то их подарил. И они выжили.

Потом началась обычная дворовая жизнь, о которой не сохранилось никаких документов. Естественно, музей, как любое другое крупное учреждение во все исторические пертурбации, существовать без котов не мог (крысы очень живучие и умные животные), но их количество и деятельность не фиксировались. Коты просто существовали в том же пространстве, что и музей, незаметно помогая сохранять его сокровища.

Потом наступило страшное время — Великая Отечественная война, а с ней блокада. Жизнь в городе почти остановилась, с его улиц исчезла вся живность, не стало даже голубей — остались одни крысы. Выжило лишь несколько котов. До недавнего времени полагали, что удалось сохранить только двух, но изыскания, проведенные Музеем кошки совместно с Обществом жителей блокадного Ленинграда, позволили найти сведения о пяти котах, причем есть даже фотография одного из них. В мемуарах блокадников описывается момент, когда люди увидели за стеклом окна кошку с котятами — и не могли наглядеться, это был символ начала новой жизни. Началась она и для эрмитажных котов. Сразу после прорыва блокады было организовано два специальных транспорта с котами: первый — из Ярославля, второй — из Сибири. Люди опять отдавали своих домашних котов, чтобы те поехали спасать от крыс все тот же город. А там стояли в очередь за котами, и с этого момента возобновилась история их пребывания в Государственном Эрмитаже. Они держались сколько могли. А потом их сменили достойнейшие.

Наследники котов 40-х годов распределились по огромным теплым подвалам музея и, добывая себе пропитание традиционной охотой, служили Эрмитажу. Сотрудники подкармливали их, общались с теми, кто хотел, но в массе своей это были типичные полудикие дворовые коты — осторожные, ушлые, сильные и пронырливые. И совершенно неприкаянные в непричастности к общей музейной жизни.

15 лет назад возникла идея отблагодарить котов за непрестанную работу и сделать их частью музейной жизни. Так как они хорошие охотники, мышей уже не хватало на всех, поэтому их решили централизованно подкармливать. Несколько ведер еды и полтора часа после работы, чтобы обойти подвалы (а они пролегают подо всей территорией музея, в котором пять зданий). Потом стали собирать на содержание котов деньги — началась акция «Рубль на кошек». Затем в подвале им выделили помещение с водой, вскоре они обжились и стали ручными, потом — почти домашними, а потом — знаменитыми. Сперва о них узнал город, а за ним и мир. Коты стали одним из узнаваемых брендов Эрмитажа.

Специфика обаяния этого бренда — в его доступности. Каждый может увидеть котов во дворе и убедиться в реальности их существования. Но за популярностью котов стоит огромная многолетняя работа. За ними ухаживают. Их лечат. Горюют, если кого-то не удалось спасти.

О них создано несколько книг: о маленькой девочке, пришедшей попросить разрешения у директора Эрмитажа найти идеального кота для создания портрета, об истории котов в Эрмитаже и о традиции трактовки их образа в искусстве. А в Голландии написана книга о романтичной любви интеллигентного кота-эстета и дворовой кошки-пролетарки. День эрмитажного кота стал календарным праздником музея, и несколько тысяч людей рисуют эрмитажных котов, а потом приходят в музей посмотреть на выставку своих рисунков и самих котов. Прохожие фотографируют эрмитажных котов, играют с ними в Большом дворе и понимают, что являются свидетелями части истории, в которую вовлечены мы все. И Эрмитаж. И Петербург. И наши коты.

Кот Клаус

Темнокожие люди выполняли функции служителей при монарших дворах во многих странах Западной Европы. Принято считать, что в России арапы-слуги появились только в петровские времена, хотя есть свидетельства, что еще в конце XVI столетия в царских теремах можно было встретить арапчат в пестрой одежде.

В XVIII веке служившие при русском императорском дворе арапы исполняли функции комнатных лакеев и лакеев на выезде. К середине XIX века их использовали в основном в качестве слуг при дверях, реже — в качестве курьеров или сопровождающих.

Костюмы придворных арапов, где причудливо сочетались западноевропейские и восточные мотивы, отличались яркостью, многослойностью, необычным покроем, разнообразием тканей и отделки.

Парадный костюм придворного арапа состоял из 16 предметов. Это были алые суконные шаровары, белый жилет, две куртки (нижняя из темно-зеленого сукна и верхняя из пунцового бархата), темно-зеленый атласный кушак, такого же цвета суконные штиблеты, красные сафьяновые туфли, белые чулки и перчатки, бархатная шапочка-феска с кистью, обвитая тонким кисейным шарфом. Завершающая деталь парадного костюма арапа — переброшенная через плечо массивная шерстяная шаль с характерным восточным узором, длиной более трех метров. В отделке костюма широко использовались золотой галун, шнуры из золоченых и шелковых нитей, канитель. В начале XX столетия изготовление такого костюма и покупка к нему аксессуаров обходились казне в сумму более 500 рублей. Придворные служители надевали парадную ливрею только по особо торжественным случаям.

Кот Василий Пушкин

Повседневный костюм придворного арапа выглядел намного скромнее. В его состав входили две куртки — красная (нижняя) и темно-зеленая (верхняя), с высоким красным воротником и кистями на полах, широкие красные брюки навыпуск, кушак, красная суконная шапочка с белым кисейным платком, зеленые кожаные башмаки. Костюм украшался узким золотым басоном и золоченым шнуром. Кроме парадной и повседневной формы каждому придворному арапу, как и любому другому служителю, бесплатно выдавали уличную одежду (пальто и фуражку), костюм для вояжей и зимнее пальто на ватной подкладке, с барашковым воротником.

Кот Кузьма

Официанты, отвечавшие непосредственно за подачу блюд и напитков на столы высочайших особ как для ежедневных трапез, так и во время больших торжественных обедов, занимали верхнюю ступень в иерархии придворных служителей. Официантами считались мундшенки (ответственные за подачу вин), кофешенки (ответственные за приготовление и подачу кофе и чая), тафельдекеры (ответственные за сервировку), кондитеры (ответственные за приготовление и подачу десертов) и метрдотели (распорядители, ответственные за все столы). Для официантов шили парадные, праздничные, повседневные, вояжные и рабочие костюмы. Если повседневный костюм, представлявший собой комплект из элегантного темно-синего фрака, белого жилета, манишки и синих брюк, не выделялся в интерьере небольшой дворцовой столовой, то парадная ливрея официанта становилась едва ли не самым ярким пятном в многоцветной палитре праздничного обеда.

Парадный костюм придворного официанта состоял из алого кафтана и алого жилета, украшенных сверкающими галунами и золочеными пуговицами, белых коротких штанов с золочеными кисточками, белых чулок и лакированных башмаков с крупными пряжками. Обязательный аксессуар придворнослужительской одежды — белые перчатки.

Кот Рикки Старший

В конце XIX — начале XX века «гастрономические» потребности императорского двора удовлетворяла целая армия специалистов численностью более 80 человек. Тем не менее для грандиозных парадных обедов Министерству двора приходилось дополнительно нанимать множество работников.

Над приготовлением изысканных блюд в дворцовых кухнях трудились десятки поваров высочайшей квалификации и их «поваренные ученики», булочники и «булочные подмастерья», хлебопеки, кондитеры и «кондитерские подмастерья». Эти люди, которые играли далеко не последнюю роль в формировании имиджа блестящего и благополучного двора, не выходили в парадные залы, не подавали блюда на сервированные роскошной посудой столы. Их одежда была скромной и строгой: непременные фартук и колпак — на рабочем месте, бушлаты серого сукна (или темно-зеленые драповые пальто) — для выхода за пределы императорской резиденции. Знаками принадлежности к корпусу придворных служителей были узкие золотые гербовые галуны в петлицах и на рукавах и кокарда с двуглавым орлом на форменной фуражке.

Кот Тигрик

Скороходы выполняли функции курьеров в императорской резиденции. С поручениями к ним обращались как первые лица империи, так и высшие чины двора. Нередко скороходам приходилось оправдывать старинное название своей должности и, «спасая» ситуацию, очень быстро передвигаться по бесконечным анфиладам дворцовых залов. Скороходами, как правило, были молодые красивые мужчины. Их костюмы, соперничая с экзотичностью и многослойностью ливреи придворных арапов, подчеркивали особое положение скороходов при дворе. Прежде всего, «дворцового курьера» узнавали по шапочке-каскету с черными, желтыми и белыми страусовыми перьями и длинной, обвитой золотым шнуром, трости с металлическим набалдашником и кольцами. Кроме того, скороходы носили зеленые юбочки (дань традиции XVIII века), которые выглядывали из-под фалд кафтанов, почти полностью обшитых золотыми галунами и украшенных наплечниками и аксельбантами. К парадному костюму скорохода полагалось надевать красный жилет, белоснежную манишку и «галстух», короткие штаны из алого трипа, алый шелковый кушак, белые чулки и лакированные башмаки с пряжками.

Кот Гаврила Ардалионович

Работой всех придворных служителей руководил камер-фурьер. У него была своя канцелярия, и он отвечал за ведение «Камер-фурьерского журнала», в который регулярно, в течение более 200 лет, записывались все события, происходившие при императорском дворе. В конце XIX — начале XX века камер-фурьеру уже не надо было собственноручно заполнять данный журнал, за него это делали писцы. Камер-фурьер рассылал объявления о торжественных выходах при дворе, повестки на орденские праздники, повестки о ношении траура и т. д. В церемониальной жизни двора камер-фурьер занимал весьма почетное место, традиционно открывая различные торжественные шествия.

Парадный костюм камер-фурьера состоял из алого кафтана, расшитого золочеными нитями и пайетками, белого жилета и белых коротких штанов с золочеными кисточками, белых шелковых чулок и лакированных башмаков с большими золочеными пряжками. Необходимыми аксессуарами костюма были треугольная шляпа, белые замшевые перчатки и церемониальное оружие — шпага с серебряным темляком на портупее из белого шелкового муара.