Илья Гапонов продолжает свою излюбленную тему постиндустриальной романтики. В его «Терриконовой пустыни» на резных обожженных досках проступают силуэты угольных карьеров, нефтяных вышек, тяжелой техники. В то же время доска у Гапонова — очевидная наследница доски иконы, и сам художник пишет священную историю уходящей в прошлое религии технического прогресса.
Родившийся в Кузбассе Илья Гапонов давно живет в Петербурге, но Кузбасс остается для него болевой точкой. Второй болевой точкой Гапонова являются вопросы православия: практически все его проекты имеют четкий религиозный подтекст. В «Терриконовой пустыни» Гапонов исследует современное бытование иконописи: разумеется, доски, которые он подвергает всевозможным мытарствам — режет, выжигает, пропитывает черной смолой, печатает на них — материальная основа иконы. Вместо святых у Гапонова уже выступали шахтеры, теперь вместо гор и долин священной истории — опустошенные угольные разрезы и заброшенные шахты. Но выморочная индустриальная пустошь оборачивается пустынью: промышленный ад не бесславный конец всякого пути, а место, где через испытания подвижник взыскует рая.
