Художник. Воплощаю мечту. Мастерство. Ответственность
Современный художник, если только он не труженик салона, не работает на заказ, не идет на поводу у заказчика, не терпит вмешательства со стороны и придерживается позиции гордого индивидуализма. Во всяком случае, так принято считать. Концептуалист Никита Алексеев решил отбросить стереотипы и рассказал Марии Кравцовой о своем новом проекте «Искусство на заданную тему», а также о том, зачем предлагать себя в качестве исполнителя чужой идеи.
Никита Алексеев. Из серии «Летние рисунки». 2004. Бумага, масляная пастель. Courtesy автор
М.К.: Я была удивлена, узнав о вашем новом проекте. Я никогда не сталкивалась с тем, чтобы художник, работающий вне контекста салона, где это обычная практика, искал заказчика-соавтора для своего проекта, предлагал себя в качестве исполнителя чужой идеи. Зачем вам это?
Н.А.: Мне надоело визуализировать только мои делирии и рациональные схемы. Я чувствую, что иногда интереснее ткать визуальную ткань по основе чужих снов и чужой яви. Но для осуществления этого проекта необходимы жесткие ограничения, иначе все расползется, как медуза на горячем песке.
М.К.: Каковы эти ограничения?
Н.А.: Во-первых, очень жестко задан формат картины — это живопись акрилом на холсте 100х100 см, хотя в некоторых случаях возможно использование карандашей, масляной пастели и коллажа. Такой формат я выбрал потому, что метр — абсолютно искусственная мера, а квадрат — оптически наиболее «бесчеловечный» размер для картины или рисунка. Соответственно, именно метровый квадрат — идеальный носитель для синтеза разнородных и разнообразных желаний заказчика и исполнителя. Это такой билет в странное путешествие. Чтобы отправиться в него, заказчик должен ясно, в письменном или устном виде, высказать мне, то есть исполнителю, пожелания насчет сюжета и колорита будущей картины. Исполнитель, в свою очередь, имеет право выполнить заказ в присущей ему технике и стилистике: геометрической абстракции, пейзажном минимализме, comic strip, монохроме, но не имеет права отклонить тему, предложенную ему заказчиком, даже если она ему не нравится. Также исполнитель обязан полностью следовать рекомендациям заказчика, кроме тех случаев, когда они противоречат его эстетической позиции.
М.К.: Это очень существенный момент. Понятие эстетического сегодня довольно размыто.
Н.А.: Прямая агрессия, жесткая провокация и бессмысленное украшательство — вне моей эстетики. Так что и в этом проекте я имею право быть собой.
М.К.: Я неоднократно беседовала с нашими художниками на тему работы на заказ. Ко многим из них вслед за известностью приходили заказчики с предложениями исполнить что-нибудь специально для них. И буквально все описывали этот опыт как негативный и травматичный. Вы представляете, с чем вам, возможно, придется столкнуться?
Н.А.: Абсолютно не представляю. Если не иметь в виду книжную иллюстрацию, которой я занимался еще в советское время, у меня не было опыта взаимоотношений «заказчик — художник». В 1970-е — начале 1980-х я работал в издательстве «Искусство», где иллюстрировал драматургию, начиная с пьес Цезаря Солодаря (был такой кошмарный советский писатель), Алексея Арбузова, Эдуардо де Филиппо и Мишеля де Гельдерода и заканчивая Софоклом. Но тогда я работал с готовым текстом, отлежавшимся текстом, и это, конечно, отличается от работы над темой, предложенной живым человеком.
Я знаю, что произведения искусства, сделанные на заказ, принято считать чем-то второсортным, если не сказать стыдным и находящимися вне «Настоящего Искусства». Это серьезное заблуждение. Величайшие художники былых времен принимали рисование на заказ как свою профессиональную обязанность, более того, они очень внимательно выслушивали желания заказчика насчет интерпретации темы. Естественно, затем делали по-своему, но нередко к удовольствию тех, кто им эту тему предложил. Мне могут возразить: наша ситуация в искусстве совсем другая. Мы живем при совершенно других мировоззренческих и политических обстоятельствах. А главное, в современном искусстве напрочь исчез канон, испарились критерии того, что, безусловно, хорошо, а что плохо, и, соответственно, заказчик и исполнитель попросту не смогут договориться о соблюдении необходимых условий. Я отвечу: смогут, если захотят.
М.К.: Узнав о вашем проекте, я сразу вспомнила проект 1990-х годов «Картина на заказ» Александра Виноградова и Владимира Дубосарского.
Н.А.: Действительно, мой проект отчасти напоминает проект Виноградова — Дубосарского, но они занимались симуляцией чужих стилей. У меня — визуализация чужих тем и мыслей в присущей мне, узнаваемой стилистике.
М.К.: Мне кажется, что вы ищете не заказчика, а скорее соавтора, который хотел бы, но по каким-то причинам не может выразить себя в искусстве. Грубо говоря, не умеет рисовать.
Н.А.: Да. Это интерактивный, межличностный проект. А умение рисовать… Понятно, что рисую я хуже, чем Альбрехт Дюрер или даже Илья Репин. Но тут и прячется самое главное для меня: работа с заказчиком — это бой «по гамбургскому счету».
