 Ян Гинзбург: «Художники у нас самостоятельные, но без особых перспектив»О дружбе с Иосифом Гинзбургом, московском концептуализме и нулевых. |  Тереза Мавика: «Мы являемся третьей властью — властью фантазии, культуры, нового мышления»Директор фонда V-A-C о власти воображения и о том, какой будет ГЭС-2. |
 Алексей Новоселов: «ММОМА сегодня сильно отличается от той институции, что открылась в 1999 году»Заместитель директора музея о тендерах и коллекции. |  Дмитрий Волков: «Я собираю не столько объекты искусства, сколько переживания»Председатель попечительского совета фонда ГЦСИ «Арсенал» о своей жизни в искусстве. |
 Лара Швеллер: «Я все больше верю в силу искусства»Специалист MoMA о языке эмоций и музейных программах для людей с инвалидностью. |  Синити Китахара: «Мураками спит в коробке из фанеры»Директор выставочных проектов студии Kaikai Kiki Co. Ltd. о знакомстве с Мураками и конфетах с игрушкой. |
 Якоб Лена Кнебль: «Уверенность в себе важнее гендера»Австрийская художница о проблеме телесности, массовой культуре и отношениях между искусством и дизайном. |  Алиса Любимова: «Осмысление истории Декоративного института только начинается»Ведущий научный сотрудник ГРМ о роли Декоративного института в выставке «Искусство — в жизнь!». |
 Тино Сегал: «Я практически не даю интервью»Об исчезающем искусстве, демократии и о том, что делают с искусством Сегала частные коллекционеры. |  Эдуард Лимонов: «От самого этого слова "искусство" люди дрожали».Культовый писатель об артистической столице конца 1960-х, чердаках Сретенского бульвара, настойке боярышника и московской прописке. |
 Алексей Лидов: мифы об иконах в свете новых открытийИсторик искусства и византолог об исследовании Звенигородского чина в ГТГ и перспективах изучения древнерусского искусства. |  Венди Вун: «Музейное образование — это социализация, эмоции и радость»Опыт музейного образования с точки зрения специалиста MoMA. |
