Следи за дыханием: медитация как новое медиа
Известно, что медитация как вид созерцания помогает справиться со стрессом, развивает эмоциональный интеллект и положительно влияет на мозговую активность. Но кроме этого, техники, основанные на медитации, все чаще используются, чтобы обогатить художественное переживание и дать возможность людям с теми или иными особенностями развития интегрироваться в общество через совместное творчество либо другие виды работы с собственными страхами и переживаниями. На примере пяти историй из мировой художественной практики «Артгид» рассказывает, какие формы приобретает медитация, когда ее используют как своего рода новое медиа, и что она может дать инклюзивным проектам.
Пресс-показ инсталляции Павла Альтхамера «Тишина» в музее «Гараж», Москва. 2021. Фото: Дмитрий Шумов. Courtesy Музей современного искусства «Гараж»
Павел Альтхамер. Тишина
Проект польского художника Павла Альтхамера в «Гараже» пришелся как нельзя кстати. В прошлом году ситуация с коронавирусом породила новый виток интереса к духовным и телесным практикам, которые обещают освобождение от навязчивых переживаний, тревоги и стресса. Сеансы медитации на протяжении всего карантина проводили музейные сотрудники, приглашенные художники и известные кураторы. Оказалось, что это не такая уж плохая альтернатива временно запрещенным коллективным занятиям, которые противостоят разобщению людей и апокалиптическим моделям мышления. Проект Альтхамера тоже обещает подарить утомленному городскому жителю мгновения покоя и осознанности. На площади Искусств рядом с музеем «Гараж» художник создал сад для медитаций, который он определяет как особую среду, где каждый может замедлиться, сконцентрироваться и попытаться обуздать шальные мысли. Есть у проекта и инклюзивное измерение. С 1993 года важной частью творческой жизни Альтхамера стала работа с людьми с опытом инвалидности. Он использует творческие инициативы для социализации тех, кто часто оказывается невидимым в современном обществе. Для проекта «Тишина» художник разработал ряд специальных медитаций. Одна из них — тифломедитация — соединила в себе способ коммуникации с незрячими людьми (тифлокомментарии) и основные постулаты буддийского учения (созерцание пустоты). Этот тип медитации основан на безоценочном описании предметов и пространства вокруг — такая практика поможет как зрячим, так и незрячим людям по-новому осознать себя и окружающую действительность. Еще одна инициатива, которую предлагает Альтхамер, — йога вибраций. Она предполагает концентрацию на звуках и вибрациях, издаваемых различными инструментами (например, поющей чашей или камертоном), и способствует обретению покоя в мыслях.
В пространстве инсталляции Павла Альтхамера также проходят занятия для подростков с ментальными особенностями — вокальные, пластические и перформативные воркшопы. «На моих сессиях мы учимся взаимодействовать как с самим собой, так и с другими участниками, — рассказывает Евгения Фомина, вокалистка, исследователь звука и перформансистка. — Медитации посвящены дыхательным и звуковым практика, а также знакомству с забытыми традициями слушания, затрагивающими три его типа: чувственный, смысловой и аналитический. С участниками мы пробуем исследовать возможности контролируемого мышления, способного улавливать более двух совершенно независимых друг от друга процессов, создающих неожиданные формы и ситуации. На собственном опыте учимся принимать все, что происходит здесь и сейчас, выстраивая связь между телом, эмоцией и звуком. Практика построена по принципу игры со своим телом, внешним пространством, звуком, светом, цветом, эмоциями, так как без игрового элемента невозможно выйти за границы привычного мышления. Данные практики помогут всем, кто хочет бережно и без спешки исследовать свою эмоциональную природу. Это позволит подобраться к собственным внутренним ресурсам, переосмыслить их источники и начать пользоваться ими в повседневной жизни. Если говорить про инклюзивное измерение, то данные практики помогут услышать себя, построить связь между своим телом, эмоциями и звуком, отключить рациональное и войти в контакт с окружающим пространством, сформировать умение работать как самостоятельно в моменте “здесь и сейчас”, так и в группе, улучшая социальную адаптацию. Благодаря осознанному слушанию, дыханию, вибрациям и телесным ощущениям мы научимся воспринимать звуковые колебания пространства и нашего тела, что позволит получить информацию о внешнем мире, развивать внимательность к окружающим, навыки слушания и ощущение единения с самим собой и другими. Исследование контраста природного и искусственно созданного пространства поможет выйти на новый уровень восприятия себя».
Марина Абрамович. Обнаженная со скелетом
Медитация далеко не всегда имеет под собой серьезную философскую или религиозную основу — особенно если мы говорим об авторской практике, которую художники придумывают или адаптируют под себя и обогащают тропами из языка современного искусства. Таков, например, «метод Абрамович». Художница-перформансистка разработала несколько упражнений, которые помогают ей оставаться в ладу с собой и часто оказываются продолжением ее художественной работы. Она предлагает пить воду медленными глотками, гулять на природе, воспринимая прогулку как медитацию, перебирать чечевицу и рис, точно определив, сколько крупинок вы будете отбирать («Это очень важный вопрос. Если вы сдадитесь на полпути — а у меня это упражнение занимало шесть, семь, восемь, девять часов, — это будет означать, что и по жизни вы готовы сдаться».). К практике медитации Марина Абрамович обратилась в нулевые годы. На ней основан один из самых известных ее перформансов того периода — «Обнаженная со скелетом», который художница проводила трижды — в 2002, 2005 и 2010 годах. Во время выступления художница располагала человеческий скелет на собственном теле и начинала медленно и глубоко дышать — таким образом, казалось, что скелет оживает и дышит вместе с ней. Перформанс наследует практике тибетских монахов, медитирующих рядом с мертвым телом. Также с помощью этого образа Абрамович размышляет о неизбежности смерти, необходимости понять и принять ее, а иногда даже слиться с ней воедино.
Яёи Кусама. Последствия уничтожения вечности
Для Яёи Кусамы искусство давно стало формой самоисцеления. Создавая тотальные произведения, она визуализирует собственный психический опыт и позволяет зрителю испытать его или хотя бы прикоснуться к своим переживаниям. Впервые с галлюцинациями художница столкнулась в детстве, но, не получив психиатрической помощи, начала искать альтернативные способы справиться с проблемой. По этой причине свой стиль она называет «психосоматическим искусством». «Когда я стою перед точками на холсте, я начинаю заполнять ими стол, стены, пол и даже свое тело. Таким образом, сеть расширяется до бесконечности, и я забываю себя», — рассказывала она в одном из интервью. Создание произведений для Кусамы само по себе стало медитативной практикой. Оно позволяет ей говорить о жизни с ментальными особенностями на своем языке и в то же время выходить на более универсальные темы, такие как растворение собственного «Я» в пространстве бесконечности или победа над эго. Это происходит, например, в работе «Последствия уничтожения вечности» 2009 года. Здесь художница погружает зрителя в зазеркалье, наполненное бесконечным множеством отражающихся друг в друге фонарей. Работа отсылает к традиции фестиваля Торо Нагаси — празднику огненных фонарей, которые японцы пускают по течению реки Сумида в Токио, чтобы духи предков, прибывшие к родным в день поминовения усопших, могли вернуться назад. Комната Кусамы расширяется до размеров Вселенной. Ее можно использовать и как пространство для медитаций, и как способ разделить с другим опыт, переживаемый художницей.
Джеймс Таррелл. Дом света
Многие свои произведения Джеймс Таррелл рассматривает как пространства для медитации, позволяющие зрителю побыть наедине с собой, успокоить ум и настроиться на созерцательный лад. Световые инсталляции художника имеют тотальный характер. Нередко они лишены линии горизонта и, как правило, органично встроены в окружающее пространство или пейзаж. Таррелл не раз говорил, что его работы — «это не столько мое видение, сколько ваше видение. Между вами и вашим опытом никого не должно быть». Таким образом, основным художественным материалом для него становится не столько свет и созданные с его помощью композиции, сколько воспринимающее сознание зрителя, который должен погрузиться в этот опыт. Конечно, не каждому человеку, практикующему медитацию, использование цифрового света покажется удачной идеей, но созерцательное настроение гарантировано — а это начальная ступень познания. Наиболее располагающей к медитации работой Таррелла считается «Дом света» — затерянный в сельской местности пансион, который соединил традиционную японскую архитектуру со световым произведением художника. Посетители могут помедитировать при естественном освещении, глядя на лес или звезды, или, например, принять световую ванну, созданную Тарреллом.
Мия Андо. Восьмеричный путь
Мия Андо — американка японского происхождения. Она выросла среди буддийских монахов в Окаяме и соединила в своей художественной практике элементы традиционной и современной культур. Ее предки создавали мечи, и Андо также работает с металлом, превращая листы из полированной стали или алюминия в абстрактные композиции. Сама художница говорит, что ее работа заключается в «исследовании двойственной природы металла — его способности передавать силу и постоянство и в то же время поглощать цвета и мимолетные световые блики. Это его свойство напоминает нам о преходящей природе всего в жизни». В 2009 году Андо представила работу «Восьмеричный путь». Это сеть из четырех стальных пластин, заштрихованных тонким слоем патины, которая служит напоминанием об основополагающей концепции буддизма — пути, ведущем к прекращению страданий. В Лос-Анджелесе произведение экспонировалось таким образом, чтобы любой желающий мог помедитировать напротив него, все время держа в голове основные буддийские истины.
