Игорь Маркин. Коллекционер, музей, покупатель и продавец

Кто такой Игорь Маркин? «Артгид» о пионере коллекционирования современного искусства и его приключениях.

Эмилия и Илья Кабаковы и Игорь Маркин. Фото: Генри Морган

В мае 2007 году фабрикант и коллекционер Игорь Маркин открыл первый в России частный «музей» Art4.ru. Через два года, разогнав преданных и влюбленных в него сотрудников (деньги кончились!), перевел музей из публичного в полузакрытый режим работы и как будто охладел к коллекционированию современного искусства. Сегодня, почти через 10 лет после пика своей публичной славы, Маркин не занимает первых строк топа самых влиятельных деятелей арт-мира. Его образ пионера коллекционирования современного искусства померк на фоне суперамбиций и суперколлекций пришедших за ним (а часто и после него) собирателей, а музей давно уже не функционирует как публичная площадка (хотя недавно Маркин объявил о том, что переформатирует его в торговую площадку для «любого коллекционного искусства» и запускает коммерческий проект «4 выставки», в котором примут участие Гридчинхолл и галерея Х.Л.А.М.). Игорь Маркин стал хедлайнером осеннего аукциона VLADEY, выставив на торги 1 декабря (то есть сегодня) 12 работ из коллекции. Перед тем, как занять место в аукционном зале (встречаемся в Новом Манеже в 20:30), «Артгид» решил вспомнить о том, каким Маркин был коллекционером и как строил свой музей.

От вечных ценностей к современному искусству

Свой путь к успеху Игорь Маркин, выпускник Радиотехнического института, начинал, как и многие представители его поколения, с посреднической торговли холодильниками и прочими объектами коллективного желания. Но уже к середине 1990-х он из коммерсантов переквалифицировался в фабриканты: «Начиналась эпоха евроремонта: гипсокартонные стены, ламинат на полу, горизонтальные жалюзи на окнах, — вспоминает Игорь. — Мы стали продавать, а потом производить жалюзи. Попали в струю! Через несколько лет захватили рынок по торговле комплектующими, который до этого принадлежал голландцам». К середине нулевых Маркин возглавлял нескольких компаний, занимающихся производством профилей и комплектующих для пластиковых окон, но в офисе почти не появлялся, предпочитая деловым будням жизнь сибарита, одним из увлечений которого (наравне с девушками и мотоциклами) было современное искусство.

В детстве Маркин, по собственному признанию, коллекционировал всякую чепуху, а разбогатев, серьезно приступил к антикварам и вечным ценностям. Впрочем, вечные ценности на поверку оказались самоварным золотом, а момент истины был сопряжен с покупкой картины Алексея Саврасова: «Пейзаж оказался в залоге в банке. Я его купил по сходной цене, — рассказывает Маркин. — Он был совершенно грандиозный, фантастический, с грачом, все как полагается. Я отдал его в Третьяковку на экспертизу, и мне дали заключение, что он фальшивый. Я его сдал обратно в банк. А через два года в Третьяковке была выставка Саврасова, и на ней висела моя картина. Третьяковка признала ее настоящей».

Благодаря Отделу экспертизы Третьяковской галереи к современному искусству Маркин пришел с чистым сердцем и пустыми стенами (но такой сценарий был вовсе не редкостью для первых коллекционеров современного искусства в России). «Я продал все старое, оставил только один карандашный портретик Репина, — совершенно без тени сожаления рассказывает он, — и мигрировал на территорию современного искусства». Увлечение фабриканта по тем временам было более чем эксцентричным: «В начале нулевых все это выглядело очень абсурдно, — вспоминает он свои первые шаги в коллекционировании современного искусства. — Не было сформированного рынка, и если что, продать работы я мог только с большим убытком, а скорее всего — вообще не продать». Впрочем, резко выросшие в середине нулевых цены на еще вчера никому не нужную русскую современность и конкуренция среди начинающих, но весьма активных «коллекционеров» и «инвесторов» несколько ограничили возможности Маркина, который со смехом вспоминает, как в 2007 году отправившись на очередной русский аукцион с намерением купить «всё», ушел с пустыми руками, потому что цены вдруг оказались слишком высокими.

У Маркина вообще очень много претензий к русскому искусству. Основу его коллекции составляют работы шестидесятников и семидесятников вроде Вейсберга, Краснопевцева, Рабина и Свешникова, в середине прошлого десятилетия он активно покупал современных и даже совсем молодых и по определению неизвестных художников. Однако когда Маркин только начинал коллекционировать, на рынке можно было найти работы золотого века нашего contemporary — конца 1980-х — начала 1990-х, но такое он не покупал: «В это время иностранцы сметали все подчистую, и многие хорошие художники вроде того же Кости Звездочетова то ли из вредности, то ли потому, что хотелось продать побольше, делали все нарочито некачественно. Вообще, фамильная черта русского искусства — замешанный на алкоголизме пофигизм. Именно по этой причине у меня очень мало этого периода. Кстати, уехавшие на Запад художники очень быстро научились делать все идеально». В коллекции нет ни одной работы гуру московского концептуализма Андрея Монастырского, которого Маркин считает слишком скучным. Не любит он Виноградова — Дубосарского, хотя и купил несколько их работ, в том числе одну из лучших — «Уорхол в Москве». «Я отвратительно отношусь к тиражированию, — признавался Игорь в середине нулевых — Часто не покупаю вещь, когда узнаю, что у нее есть тираж. У Инфанте тиражи фотографий по 40 штук. Но и этого ему мало! Он мне говорил, что если сделает мне работу необычного для себя формата, то потом обязательно допечатает тираж в этом формате. Наглость вопиющая! Видите работу Тер-Оганьяна? Это живопись, но изначально он делал принты, которые я отказался купить. Но в галерее все быстро поняли и придумали сделаться специально для меня живопись».

Впрочем, несколько тиражных вещей все же затесались в Аrt4.ru. Например, «Спортсменка» Олега Кулика — такая же, но поаккуратней украшает собрание еще одного крупного публичного коллекционера Владимира Семинихина, который практически одновременно с маркинским музеем открыл на Лубянке выставочные залы основанного им культурного фонда «ЕКАТЕРИНА». «Олег нас просто подставил, сказал, что в Москве ни у кого такой вещи не будет, а оказалась, что такая же есть у Семенихина, — со спокойным достоинством отвечал Маркин на подколы. — Я высказал Кулику все, что думаю по этому поводу, но с него же как с гуся вода. Но пока для меня “Спортсменка” важна, хотя она и великовата для нашего музея».

То, что в его коллекции нет нескольких принципиальных для русского современного искусства имен, Игорь объяснял просто и логично: «Передо мной не стояла задача репрезентировать целостность современного художественного мира. Мне хотелось понатаскать отовсюду шедевров!» Впрочем, отсутствие тех или иных имен вовсе не делают коллекцию Маркина менее значимой. Он стал одним из пионеров коллекционирования русского современного искусства и уже к середине нулевых успел приобрести многое из того, что сегодня оценивается в баснословные деньги. Маркин утверждает, что никогда не подходил к коллекционированию с инвестиционным расчетом и, кажется, не лукавит — эклектичная экспозиция музея Аrt4.ru слишком красноречиво свидетельствовала о том, что выбирает он сердцем.

От коллекции к музею и аттракциону

Музей Art4.ru («искусство для тебя») открылся в мае 2007 года. На инаугурационном вернисаже публика, стараясь ничем не выдать своего смущения, бродила из зала в зал, не видя никакой логики в том, как построена экспозиция. Всем страшно не хватало этикетажа, кто-то пытался выяснить, почему тряпки Тимура Новикова вопреки воле покойного художника натянули на подрамники, а кто-то недоумевал, почему рядом с картиной Авдея Тер-Оганьяна висит какой-то суровый нонконформизм: «Это даже интересно, — стараясь не смотреть собеседнику в глаза, говорил критик Сергей Хачатуров. — Это же как экзамен на профпригодность, угадать, где какой художник и какого года работа».

Сам Маркин охотно и даже с наслаждением рассказывал, где и за сколько купил ту или иную работу, и обсуждал со всеми встречными-поперечными затраты на свой музей. По его словам, ежемесячный бюджет Art4.ru составлял порядка $30 тыс. Какую-то его часть покрывала продажа билетов и каталогов, но все равно около $20 тыс. надо было ежемесячно вынимать из собственного кармана. При этом музей у Маркина получился не то чтобы очень большой — всего 600 м2, забитых под завязку искусством: сделав шаг от картины, можно было споткнуться о стоящую тут же на полу скульптуру или объект, а шпалерная развеска работ, по мнению хозяина, должна была напоминать шпалерную развеску в доме тогдашнего кумира Маркина — Павла Третьякова. Вся Москва обсуждала, как тогда казалось, самый животрепещущий вопрос десятилетия — есть ли в нескромном купеческом жесте Маркина, решившего открыть музей, что-нибудь, кроме тщеславия и понтов? «Музей — это же чистые затраты! Моя коллекция росла бы в цене и без музея, — публично отвечал на заданный в кулуарах вопрос собиратель. — Но крупный коллекционер должен либо остановиться, либо сделать свою коллекцию публичной. Ему необходимо видеть ее и понимать что лишнее, а что еще нужно купить, что хорошо, что плохо».

Впрочем, Маркин хоть на словах и стоил «новую Третьяковку», но позиционировал он свою затею, скорее, как аттракцион. Среди вызвавших столбняк у профессионального сообщества акций можно вспомнить циничную «Выставку цен», на которой каждая работа сопровождалась бумажкой с указанием суммы, за которую ее когда-то купили, или акцию, во время которой, любой зритель мог проголосовать за лучшую и худшую работу в музее, выдав особенно непонравившемуся произведению «черную метку». Вместо книги отзывов в музее был туалет, где любой желающий мог в технике маркера по кафелю высказаться по поводу современного искусства вообще и музея в частности. В Аrt4.ru лузгали семечки и пили пиво, а специально для девушек был приобретен живой кролик, от которого, правда, пришлось избавиться, после того как он изгрыз объект Кабакова «Табуретка», и так далее.

Впрочем, по гамбургскому счету, Art4.ru был самопровозглашенным музеем. О том, что музейный статус коллекции присваивает государство в лице Росохранкультуры, Маркин впервые услышал от меня. «С Росохранкультурой мы не связывались, — честно признался он, — но вообще-то, у меня есть мечта получить деньги от федеральной или муниципальной власти. Раньше в документах музей фигурировал под названием “ООО «Скринленд»”, но потом специально под проект памятника Ельцину, чтобы без налогов получать пожертвование от организаций, мы организовали некоммерческую фирму “Музей Art4.ru”».

Из интернета в музей

С самого начала Маркин существовал «немножечко отдельно» от всего собирательского сообщества, хотя и утверждал, что он в прекрасных отношениях с собратьями-коллекционерами. С подозрением взирали на него и представители художественного сообщества, недолюбливая выскочку с музеем. В отличие от других коллекционеров, степенных людей в галстуках, Маркин вел себя несолидно и, как бы ему этого ни хотелось, напоминал не степенного Павла Михалыча Третьякова, а скорее, Николая Рябушинского, манеры которого вкупе с авто и любовницей-испанкой так раздражали художника Александра Бенуа. В нулевые Маркин вполне мог соперничать с Владиславом Юрьевичем Монро в деле эпатажа публики и театральных жестов — чего стоил пацанский малиновый спортивный костюм на голое тело, в котором, презрев блэк-тай, коллекционер заявился на вернисаж респектабельного Международного салона изящных искусств в Манеже.

Но было и еще кое-что. В отличие от людей своего круга, Маркин всегда был склонен к социальному эксгибиционизму. В середине нулевых он был одним из ЖЖ-тысячников, обсуждавшим с «френдами», что прикупить на очередных русских торгах, как вести себя с девушками, и прочие не менее захватывающие темы. Казалось, что Маркин, как герой первого российского реалити-шоу «За стеклом», виден как на ладони, и именно виртуальная активность Игоря привела в его музей львиную долю его посетителей — от молодых интеллектуалов до угрюмых гопников из Бутова. Впрочем, интернет стал для Маркина не только пространством для самопиара, но и кузницей кадров для его музея. Все работники Art4.ru, начиная с веселых девиц на кассе и заканчивая первым директором музея, который долго был известен не под своим настоящим именем, а под ЖЖ-ником henry_ morgan, были рекрутированы из Livejournal (Генрикас Ясас стал одним из тех, кому Маркин дал путевку в арт-жизнь. Поработав в начале десятых на «ВИНЗАВОДЕ», сегодня Ясас несет вахту в выставочном отделе Еврейского музея и центра толерантности). Маркин утверждает, что принципиально не искал сотрудников музея в профессиональном сообществе: «Я не нашел в профессиональной искусствоведческой среде никого, с кем можно было бы сработаться. Пишущие про искусство профессионалы считают себя художниками, ведут себя как художники. С ними невозможно ни о чем говорить, невозможно получить вовремя четкий текст, вообще ничего не возможно. А я пришел из бизнеса, там все строже и недопустимы такие необязательные отношения». Сегодня Игоря Маркина можно найти в «Фейсбуке», где коллекционер вангует геополитические и прочие катастрофы, продает («я всё более уверен / что в россии накроется и обесценится всё / что еще не успело накрыться и обесцениться / включая недвижимость и землю / останутся в цене только произведения искусства парадоксальная казалось бы ситуация / кстати не хотите купить отличного Кабакова? / правильный год и из знаменитой коллекции / доска масло 102 см 1987 год», — пост от 11 ноября 2015 года) и покупает («Мне нравится возможность создавать коллекцию не выходя из фейсбука / Спасибо Сергей Воронцов за прекрасные объекты, превзошедшие мои лучшие фантазии о них / И Мише Бастеру за грамотный подгон», — пост от 11 ноября 2015 года).

Конец прекрасной эпохи

Маркина-коллекционера времен расцвета донимали те же напасти, что и прочих коллекционеров. «Краснопевцев сегодня один из самых часто подделываемых художников, — в середине нулевых вздыхал он на вопрос, что его по-настоящему волнует в этом мире. — Причем я все чаще вижу поддельного Краснопевцева на аукционах. Даже по картинке в интернете вижу, что они фальшивые. Другой проблемный художник — Новиков. Когда мы готовили выставку его работ, столкнулись с тем, что семья Новикова отказалась признавать некоторые работы, если у них не было провенанса. Сами они в силу своих специфических особенностей не помнят, что шили, а что нет. Конечно, с Новиковым просто катастрофа».

У Маркина-музейщика была мечта: «Помещение у нас маленькое, — сетовал он. — В идеале я хотел бы построил настоящее музейное здание в центре города. Нет, было бы лучше перестроить под музей Мавзолей, причем главный экспонат я оставил бы на месте! Но чтобы построить музей, нужна энергия. Это долго и тяжело. У нас все строится на взятках, но музей взяток давать не будет — это моя принципиальная позиция! Какие взятки, я же музей строю!». Еще Маркин подумывал о том, чтобы подобно Гуггенхайму разбросать филиалы Art4.ru по всей стране. Красивая, но утопичная идея интервенции выродилась в передвижные выставки, одна из которых прошла Перми, вторая — в Братиславе, а третья — в Дебрецене.

Но уже через год после открытия музея, Маркин как будто начал охладевать к своему детищу, честно признаваясь, что «когда-нибудь может все продать». А через два года он разогнал всю команду, переведя музей из публичного в полузакрытый режим работы, а позже установив таксу для групп в размере фантастических даже для Москвы 6000 рублей за вход (правда, за эти деньги он обещал подарить экскурсантам кучу каталогов). На покупательских возможностях Маркина сначала негативно сказался рост цен на русское искусство в середине нулевых, а потом кризис и 2008 года. А к середине десятых Маркин и вовсе задумался над тем, чтобы отправиться на ПМЖ куда-нибудь подальше на Запад, а московские сплетники шептали друг другу, что Маркин ведет переговоры с еще одним амбициозным музеестроителем о том, чтобы продать ему коллекцию целиком. Впрочем, кризис, в который Россия вступила в 2014 году, как будто бы заставил коллекционера воспрять. Упавший по отношению к европейской и американской валюте рубль и оскудение в связи с этим рядов тех, кто покупал в тучные годы искусство, снова привели Маркина в аукционные залы. Впрочем, сегодня коллекционер не только покупает (на сайте www.art4.ru регулярно пополняется раздел «Новые поступления»), но и активно — а главное, публично — продает. Так, 1 декабря на осенних торгах VLADEY будут представлены 12 работ из маркинского собрания — от прекрасных Владимира Вейсберга и Олега Васильева до любимца «коллекционеров» и «инвесторов» нулевых Валерия Кошлякова. Успех или провал в продаже «коллекции Маркина» станет показателем того, в каком состоянии находится актуальный художественный рынок в кризисном 2015 году, и прогнозом на ближайшее будущее.