Биеннале: гордость и предубеждение
Под занавес 4-й Московской биеннале художники Олег Доу и Евгений Антуфьев, а также примкнувший к ним Арсений Жиляев проинспектировали главный проект «Переписывая миры» и зафиксировали все поломки, акты вандализма и кражи.
Алина Гуткина. Я есть. 2011. Источник: birdinflight.com
Арсений Жиляев: Женя, привет, я на «Винзаводе» скоро буду, сходим в Artplay на биеннале?
Евгений Антуфьев: Отлично. Я сейчас Олегу Доу позвоню. Обсудишь с нами выставку?
Арсений Жиляев: Ваш формат — он не совсем для меня. Вы опять корреспондентами начнете представляться. Давайте просто пройдемся.
(Через полчаса. По дороге)
Олег Доу: Я уже был на открытии, мне ужасно не понравилось, это парк аттракционов. Но может, я невнимательно смотрел и сегодня удастся найти что-то действительно стоящее.
Евгений Антуфьев: А мне недавно захотелось найти новых друзей. И почему-то показалось хорошей идеей найти их на VIP-открытии биеннале. Я даже подошел к Artplay, но когда увидел, кто из машин вылезает, обратно повернул в мастерскую. А у тебя, Арсений, есть пригласительные? Нам присылали, но мы забыли их. Не хотим билеты покупать.
Арсений Жиляев: У меня есть знакомые. Сейчас договорюсь.
(Всех бесплатно пропускают как журналистов)
(Останавливаются перед работой группы Electroboutique)
Арсений Жиляев: Это что за красные точки в экспликации? Это продано что ли? Странно.
Олег Доу: Я тоже заметил, вроде у других работ такого не видел. Правда, это не точка, а квадрат. И смотрите, вторая работа сломана, тут внутри маски должно появляться изображение зрителя, а сейчас только Windows с сообщением о технической ошибке.
Незнакомка: Не работает? Тут, значит, я должна была быть? Как жалко, это же можно сфотографироваться было, да?
(Останавливаются перед проткнутой трубками скульптурой человека)
Арсений Жиляев: Это похоже на что-то китайское.
Олег Доу: Тут написано, что заглянув внутрь трубок, зритель не обнаружит внутренностей человека. Ха-ха-ха. Удивительно, ведь и правда внутренностей нет! Смотрите, посетители фотографируются на фоне фотообоев! А там девушка смотрится в зеркальный лабиринт и причесывается!
(Через 15 минут)
Арсений Жиляев: А где хорошие работы? Они тут будут вообще?
Олег Доу: Сами недоумеваем.
(Появляется Антон Белов)
(Появляется Иосиф Бакштейн)
Евгений Антуфьев: Ну как ваша биеннале?
Иосиф Бакштейн: А как ваша «Документа»? Вы слышали, что он (Евгений Антуфьев. — Прим. ред.) сделал?
Евгений Антуфьев: Жестоко напоминать об этом.
Антон Белов: Это когда он пришел незваный на отбор для «Документы», стал за руки всех хватать и требовать портфолио посмотреть?
Иосиф Бакштейн: Ну, хватал он только меня. Был в невменяемом состоянии, прибегает, весь трясется. Я даже думал, может, вызвать какую психовозку. И ведь отдал он все-таки свое портфолио.
Антон Белов: Говорят, Пьер Броше тоже прорвался, показывал портфолио жены. Два самых упорных человека прорвались.
Иосиф Бакштейн: Звонил мне раз двадцать пять. Принес потом портфолио своих художников и жены, да. Но он не прорывался, потом пришел. Тереза тогда, конечно, очень испугалась, потому что в статье на сайте «Артгида» написано было, что нужно штурмом брать просмотр. Но только Евгений пришел.
Антон Белов: Не стоит отрицать, что на просмотр были приглашены художники, которых продвигает фонд «Виктория — искусство быть современным».
Иосиф Бакштейн: Я тоже своих продвигал — Таус Махачеву, например.
Евгений Антуфьев: Мне фонд «Виктория» нравится, они самые адекватные в России, кто с молодыми художниками работает.
Иосиф Бакштейн: ………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………
Антон Белов: ……………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………
Антон Белов: А что тут такого? Я тоже считаю, что богатые должны жить в центре на острове! Разве несправедливо?!
Иосиф Бакштейн: ………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………
Антон Белов: ………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………
Иосиф Бакштейн: ………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………
Корреспонденты: Супер. Вот это информация. Мы используем это видео для нашего материала?
Иосиф Бакштейн: Что? Какое видео? Какого материала? Вы видео, что ли, записываете? Конечно это нельзя.
Корреспонденты: Ну, для расследования разрешение необязательно. Антон, мы же опубликуем?
Антон Белов: Вы совсем, что ли, ума лишились? Это публиковать нельзя. Нам и так из-за вас уже два раза судом грозили.
Евгений Антуфьев: Опять точки вместо слов ставить. Мы так в другое издание уйдем. Для «Опенспейса» будем расследовать!
Антон Белов: Кстати, как думаете, Деготь следит за нашим сайтом?
Евгений Антуфьев: Иосиф Маркович, ну хоть что-нибудь нам скажите на камеру.
Иосиф Бакштейн: Хорошо... Все равно я считаю и не могу не сказать, что наиболее интересный художник в городе Москве — это Евгений Антуфьев. Теперь все, мне нужно идти.
Евгений Антуфьев: Мне очень нравится этот комментарий. Я считаю необходимым добавить его в статью.
Олег Доу: Добавляй что хочешь. А я вот думаю, какая все-таки талантливая семья Броше! Его дочь висит в музее у Свибловой. Зал не центральный, но это выставка в музее — большой успех для молодого фотографа, хорошая строчка в CV. И помнишь, на экспликации было написано, что работы уже в собрании музея.
Евгений Антуфьев: Это ты просто завидуешь, что она уже в коллекции музея, а Свиблова же известна тщательностью и беспристрастностью формирования коллекции.
(Работа Алины Гуткиной)
Олег Доу: Ничего так, кстати.
Евгений Антуфьев: Мне нравится видео, но очень не нравится текст.
Арсений Жиляев: Очень похожее видео есть у Гоши Рубчинского.
Евгений Антуфьев: Я думаю, никто ничего не воровал, просто общий фетиш.
Олег Доу: Вы заметили, что здесь все в проводах и огоньках? Такой фетишизм. Каждая вторая работа с ними, каждая третья с проектором. Это, видимо, Вайбель понимает под современными технологиями. Довольно наивно. В Третьяковке «Заложники пустоты» после этого — как глоток свежего воздуха.
(Работа группы «Синий суп». Появляется Бакштейн)
Иосиф Бакштейн: Странная работа, конечно.
Корреспонденты: Супер. Можете сказать это на камеру?
Иосиф Бакштейн: Опять вы со своей камерой, уберите ее.
Олег Доу: Мне это кое-что напоминает.
Арсений Жиляев: Непонятно. Что-то психоаналитическое.
Евгений Антуфьев: А мне нравится, когда звезды, галактики и аморфное что-то.
Антон Белов: Я считаю, они вообще гениальные!
Евгений Антуфьев: Ну, так далеко я бы не стал заходить.
(Неизвестня работа. Зрительница залезла в работу, ее фотографируют. Олег Доу тоже фотографирует девушку на айфон)
Корреспонденты: Девушка, дайте нам комментарий. Вы зачем туда залезли?
Посетительница биеннале: Как зачем? Сфотографироваться. Я космонавт. Видите, это ракета. А вы для какого издания спрашиваете, где мне себя искать?
Корреспонденты: Мы журналисты портала «Артгид» — единственного в России двуязычного интернет-ресурса, посвященного художественной жизни Москвы и Санкт-Петербурга. «Артгид» — это ваш путеводитель по музеям, галереям и выставкам, источник самой свежей информации об аукционах, специальных лекциях, творческих встречах, мастер-классах и других событиях в мире искусства двух столиц.
(Корреспонденты поднимаются на второй этаж)
Олег Доу: Видите, зрители все контексты верно считывают. Это какая-то общая атмосфера биеннале. Мы видели эту работу на премии Кандинского, но там никто в нее не залезал и космонавтом не притворялся. Там все построже было.
Евгеий Антуфьев: Тут вообще все довольно развращающее, все нужно трогать, нажимать или во что-то заглядывать. Все просто невыносимо интерактивное. Никакой дистанции с произведением.
Олег Доу: Кстати, вот пишущая машинка — тут нужно печатать, я видел на открытии. А сейчас, кажется, сломано. Тут все всё ломают!
(Пытается печатать)
Смотритель: Не трогать руками!
Олег Доу: У нее теперь текст съехал на три буквы вправо, она вообще часто у вас ломается?
Смотритель: Это потому что все тут свои клешни распускают!
Евгений Антуфьев: А это вообще про что?
Смотритель: Это работа про то, что у каждого свои тараканы в голове. Да тут такие зрители приходят. Один немец пришел, начал своими клешнями так клацать, что мы потом после него два дня починить не могли.
Евгений Антуфьев: А еще что-то ломали?
Смотритель: Там дальше еще руку оторвали от стены.
(Появляется Бакштейн)
Иосиф Бакштейн: Я, кстати, понял, почему я комиссар биеннале, — я же живу на улице Бакинских Комиссаров. А последним комиссаром был Микоян, который всех сдал...
Корреспонденты: А может, вы нам кого-нибудь тоже сдадите на камеру?
Иосиф Бакштейн: Немедленно уберите камеру.
Кореспонденты: А что с посещаемостью?
Иосиф Бакштейн: В Artplay недовольны, что низкая посещаемость, мало публики, а что я могу сделать?
(Следующая работа)
Не вызывает ни у кого интереса.
(Следующая работа)
Не вызывает ни у кого интереса.
(Следующая работа)
Не вызывает ни у кого интереса.
(Следующая работа)
Не вызывает ни у кого интереса.
(Следующая работа)
Не вызывает ни у кого интереса.
(Следующая работа)
Не вызывает ни у кого интереса.
(В темной комнате, интерактивная инсталляция, фигурам падают домики на головы, взрывы хохота со стороны зрителей)
Посетительница биеннале: Классно, да?
Олег Доу: Не уверен.
Евгений Антуфьев: Олег, скорее сюда, тебе тут уже позируют!
Олег Доу: Какая веселая биеннале! Кстати, как думаете, Деготь знает о нашем сайте?
(Подходят к инсталляции с ползающей по стене рукой)
Корреспонденты: Говорят, что эту руку ломали?
Смотритель: Да, ее все пытаются оторвать, видите, мы теперь ленту на пол наклеили! Чтобы близко не подходили. Тут многое ломают, несколько экспозиций пришлось полностью убрать, их разнесли просто. Птицу в колпаке на втором этаже уничтожили. И еще глобус на первом. А еще украли видеоэкран один из кабинки, где подглядывать нужно.
Корреспонденты: Очень жалко, что впечатление от биеннале не полное без птицы в колпаке. Тогда уж расскажите нам про вот эту работу с рукой.
Смотритель: Вот тот корабль получает данные из интернета. Он следит за изменениями на фондовых биржах. В зависимости от этого рука изменяет свое положение. Она тем самым символизирует невидимую руку рынка, управляющую миром.
Корреспонденты: Метафора невероятной тонкости. А что тут у вас пользуется особым успехом у зрителя?
Смотритель: Конечно же, игровой автомат. Там можно вытащить заграничный паспорт. Вот у меня уже несколько есть.
Арсений Жиляев: Какие-то неочевидные ритмические контрасты... Много веселой интерактивной чепухи и потом вдруг что-то бесконечно долгое.
Олег Доу: Про биржи странно, обман какой-то. Рука двигается, а какие биржи работают в субботу? Мне вот что еще непонятно. Тут периодически встречаются серьезные видеоработы. Но некоторые видео тут по часу идут. Я думаю, что после всего этого смеха, клипового восприятия никто не остановится и не станет смотреть их. Я не понимаю этого соседства, выглядит цинично.
Евгений Антуфьев: Видимо, у Вайбеля особое чувство юмора. Мне, кстати, очень понравилось видео из Казахстана. Оно напоминает мне дом, Туву, и оно очень хорошее, непритязательное, немного безвкусное, но вот именно как надо безвкусное. Очень нравится. И у Таус Махачевой хорошая работа. Интересно, что обе эти работы — про национальную идентичность, и только они меня тут не раздражают.
Арсений Жиляев: Да странное соседство — там домики падают людям на голову, а тут видео, как человек ходит по разрушенному дому, такие кураторские ходы...
(У игрового автомата)
(Аппарат внезапно гаснет)
Охранник: Опять двадцать пять! Снова не работает, ну сколько можно! Снова пойдут от стен отрывать паспорта!
(Девушка из ракеты снова фотографируется на фоне экспонатов)
Олег Доу: Она супер!
(Работа Валерия Чтака)
Евгений Антуфьев: С Валерой мы все дружим, но несмотря на это, нужно быть беспристрастными.
Арсений Жиляев: Очень неубедительно. В галерее на белых стенах гораздо лучше. А эта линия его творчества, мне кажется, тупиковая. Вот эти черно-белые такие сочные эмблемки (в галерее) мне впервые в жизни у него понравились. Это, я считаю, было достойным проектом, и особо не нужно ни о чем думать, все сразу ясно. А вот это все грязновато, видно, что неестественно набросанная кока-кола… Стареет, что ли… Хотя, с другой стороны, это явный рост — то, что человек поучаствовал в центральном проекте биеннале. Кто бы мог это представить еще какое-то время назад...
Евгений Антуфьев: Он жаловался всем, что денег вообще не дали на проект. Не знаю, почему такое отношение к нему. Хотя он же сейчас кружками занимается, ручками, футболками. Печатает на них картинки свои, я в офисах видел некоторых. Нужно как-то зарабатывать. Он сам признает, что вышел в тираж уже. Обидно за него.
Олег Доу: Смотрите, тут под ногами, под этой пленкой — холсты. Идея в том, чтобы по холстам ходить, но их закрыли полиэтиленом. Видимо, чтобы потом продавать, чтобы они после биеннале не выглядели совсем уж нетоварно.
Арсений Жиляев: Ну да — и вашим, и нашим.
(Объект Ольги Киселевой должен показывать цвет глаз зрителя)
Евгений Антуфьев: У меня глаза не зеленые.
Олег Доу: А у меня не голубые. Ха-ха-ха, они назвали это «наноинсталляцией». Сегодня слово «нано» дает даже пропуск на биеннале.
(Дальше)
Евгений Антуфьев: Что, тут еще продолжение? Ну сколько можно! Я за то, чтобы уйти уже.
(Столы с сахаром и пепельницами)
Евгений Антуфьев: Арсений, напиши что-нибудь левое!
Олег Доу: Надоело.
Асений Жиляев: Давайте зайдем на выставку «Медиаудар».
Евгений Антуфьев: Я не хочу на «Медиаудар».
Олег Доу: Я тоже не хочу.
(Заходят на «Медиаудар»)
Евгений Антуфьев: Лучше, чем биеннале.
Олег Доу: Лучше, чем биеннале.
Асений Жиляев: Лучше, чем биеннале.
(Через час случайная встреча)
Евгений Антуфьев: Смотри, Шульгин или Чернышев. Нужно, наконец, научиться различать их.
Олег Доу: А как вы относитесь к тому, что у вас работа сломанная висит, выдает системную ошибку?
Шульгин или Чернышев: Эта работа сырая, мы берем пример с компании Microsoft и выпускаем на рынок сырой продукт, который нет времени довести до ума. До ума мы его доводим постепенно. Сейчас у нас бета-версия, так как не успевали к биеннале, спешили.
Олег Доу: А вы обновляете прошивки для коллекционеров?
Шульгин или Чернышев: Если понадобится, то да. К следующей биеннале мы уже сделаем стабильную версию, которая не будет зависать. Это нормальная практика.
Олег Доу: Вы уверены сразу в следующей биеннале? А как вам эта? Многие недовольны.
Шульгин или Чернышев: И очень зря. Критиковать всегда легко. А Вайбель — молодец, показал, что можно не только лозунги на листочке писать, но и показывать сложное, дорогое интерактивное искусство.
Евгений Антуфьев: Интересная точка зрения. И, наконец, вопрос, который всех нас волнует: как вам качество фуршета на биеннале?
Шульгин или Чернышев: Фуршет мне не очень понравился, потому, что там было непонятное количество каких-то девок, которые все сожрали, и вы знаете, мало что осталось. Хотя, может, я просто ушел рано, там потом, говорят, принесли горячее.
(В кафе)
Евгений Антуфьев: Этот Шульгин или Чернышев лучше, чем прошлый на Кандинском, по-человечески разговаривает. Предыдущий был презрительный. Хотя, возможно, мы просто улучшили свою репутацию внутри сообщества. Но меня волнует один вопрос: как думаешь, Деготь следит за нашим сайтом?
Олег Доу: А мне, наоборот, прошлый Шульгин или Чернышев понравился гораздо больше, чем этот. Кстати, возможно, нас опять осудят, что мы пристрастно, с предубеждением отнеслись к биеннале. Думаю, нам нужно привлечь независимого эксперта. В «Артгиде» есть курьер, давай попросим его выбрать три лучшие работы и объяснить, почему.
