Александр Бренер. Орфей! Орфей!

В ИД «Городец» вышла новая книга художника и писателя Александра Бренера, которую издатель определяет как «вопль беспомощности и отчаянное хватание за соломинку поэзии». С любезного разрешения издательства публикуем главу «Про то, как я хотел стать то этим, то тем».

Кадр из фильма «Квадрат». 2017. Режиссер — Рубен Эстлунд

1

Впоследствии я захотел стать художником.
ХУДОЖНИКОМ?
Рисовать, как Леонардо, я не умел, но считал это необязательным.
Я думал, что художник должен иметь страсти, а не умения.
И чтобы эти страсти были необузданными.
Опять дурак!
Новейшие художники отнюдь не страстные.
Они просто заинтересованные.
В благах человеческих.
Если пахнет поблизости (или в дальности) курником, рыбником или сырником — они сразу туда наперегонки.
И кушают.
Или своей очереди дожидаются.
А про аскезу забыли или вообще не слышали.
И так почти все.
Отдельные художники еще есть, но их нужно искать под опавшими листьями.
А те, что на поверхности — не настоящие.
Разумеется, если исходить из подлинного критерия.
А кто такой критерий дает?
Ну, например, Ван Гог.
Или Арто.
Но откуда взяться таким художникам?
Нету их.
Лубрикант капитала — вот что такое современные художники.
У каждого во рту нога его соседа, как сказал Вагинов.
Вместо бунтарей получилось собрание штукарей: ART WORLD.
Торговля артефактами.
Ничто.
Чирей между ягодицами.
Прихлебательство.
Онемение рук и ног.
Приспособленчество.
Зуд в анусе.
Конъюнктурщина.
Жжение в позвоночнике.
Аккомодация.
Сведение челюстей.
Заискивание.
Судороги в икрах, конвульсии.
Лицемерие.
Хруст в коленных суставах при движении.
Ничтожество.
Котлеты по-киевски.
Ну и так далее.
Но есть и исключения.
Где-то там: на палубах Летучего Голландца, как сказал Вагинов.
Проблема в том, что художнику всегда нужен был папа или князь.
Как в эпоху Возрождения.
А без князя художник никуда.
Впрочем, сейчас уже не князья, а кураторы.
И художественные институции.
Они лишают художника опыта.
Страстей, воображения и опыта.
Все нынешние артистики боятся опыта.
Опыту нет места в институциях.
Современный художник все свое время проводит в поисках грантов и будущих выставок, в галереях и профессиональных турне, в ресторанах и на подиумах, с журналистами и коллегами, с коллекционерами и критиками, с холуями и кретинами…
А это губительно.
Для мысли и воображения.
В лес бы художнику— к волкам и ежикам…
Или пешком в Ливию…
Или в московскую милицию без паспорта…
Или исчезнуть лет на семь…
Или с ума сойти…
Или с узбекскими грузчиками пахать, как Василий Бородин…
Одним словом: оказаться в опасности.
Опыт начинается тогда, когда человек из институций выбрасывается.
И с пустыми руками оказывается.
Но для нынешних это немыслимо.
Поэтому нынешние и остались без идей и воображения.
Зато они — в индустрии дискурсов.
И в карьерном модусе.

Кадр из фильма «Без названия». 2009. Режиссер — Джонатан Паркер

2

Ну и вот.
Когда я узрел этих самых художников, то захотел героем стать.
То есть их противоположностью.
Я захотел Малкольму Икс уподобиться.
Или пророку Иеремии.
Или Дионису Бромию.
Был у меня такой позыв.
Но я не герой, а изгой по своим наклонностям.
И клоун во мне тоже иногда просыпается.
Или тот безрукий артист из шапито?
Или хулиган?
Или кто там еще?
Поэтому я на них и плевал.
Поэтому и бесчинствовал.
Поэтому и кричал: «Эвое!»
Поэтому и ревел, как осел.
Поэтому и вызывал на поединок президента Ельцина.
Я попросту не хотел сидеть в качестве зрителя и слушателя — вот и все дела.
Если культурные институции определяют условия высказывания, то лишь агенты этих институций получают право говорить, а остальные — смотрят и слушают.
Но такие слушатели не слышат ничегошеньки.
Им остается помалкивать, хихикать, аплодировать и отпускать иронические замечания.
Они уже не могут бунтовать и уходить в леса.
Они прикованы к своим местам: парализованы.
Они — зрители и слушатели.
И что из этого получается?
А то самое.
КУЛЬТУРА ПРОДАЕТ ЧУВСТВА ТЕМ, КТО УТРАТИЛ СПОСОБНОСТЬ ЧУВСТВОВАТЬ.
Но разве можно так?
Нет.
НЕТ!

Кадр из фильма «Квадрат». 2017. Режиссер — Рубен Эстлунд

3

А «акционистом» я не был никогда.
Или тем более «современным художником».
Да хватит уже.
Прискучило.
Можно быть только огородником.
«Старикам не стоит думать о смерти: пусть лучше позаботятся, как им грядки на огороде получше разрыхлить».
Это Мишель Монтень сказал.

4

Только не надо свой огород огораживать.
«Первый, кто огородил клочок земли, осмелился сказать: “эта земля принадлежит мне”, и нашел людей, настолько простодушных, чтобы поверить этому, был истинным основателем гражданского общества.
Сколько преступлений, сколько войн, сколько бедствий и ужасов отвратил бы от человеческого рода тот, кто, вырвав столбы или засыпав рвы, служившие границами, воскликнул бы, обращаясь к ближним своим:
“Берегитесь слушать этого обманщика! Вы погибли, если забудете, что плод принадлежит всем, а земля — никому!”»
Это уже Жан-Жак Руссо.

В оформлении материала использована фотодокументация акции Александра Бренера «Первая перчатка» (1995).

 

Публикации

Комментарии

Читайте также


Rambler's Top100