«Не институциями едиными»
«Артгид» продолжает публиковать истории работников культуры из разных городов России о том, какие изменения необходимы художественной системе. В этот раз мы решили поговорить с кураторами, искусствоведами и музейными сотрудниками, которые приняли решение в пользу региональных инициатив. О личном опыте и своем видении проблемы рассказывают Ангелина Бурлюк, Кирилл Маевский и Арина Пшеничная. Каждый из них представляет институцию или проекты, опыт которых влияет на культурную повестку в городе и регионе. Материал подготовлен в рамках совместного проекта, осуществляемого «Артгидом» и Благотворительным фондом Владимира Потанина и посвященного развитию культуры и культурных инициатив в городах России.
Владимир Казанцев. На полустанке. Зимнее утро на Уральской железной дороге. 1891. Холст, масло. Иркутский областной художественный музей имени В.П. Сукачева
Ангелина Бурлюк, работница ЦК19, руководительница информационного отдела, Новосибирск
Детство я провела в Несвиже, маленьком городе под Минском, но училась и выросла в Красноярске. В конце 2017 года переехала в Новосибирск вместе с партнером, чтобы работать в теперь уже ЦК19. В тот год в Красноярске у нас обоих закончились крупные проекты, в которые мы были вовлечены. Главный работодатель для «культурных кадров» города — Музейный центр «Площадь мира», бывший музей Ленина, еще в 1990-е превратившийся в центр современного искусства, — завершал биеннале. Когда-то музей был частью и моей жизни, но в тот момент я работала в Фонде Михаила Прохорова, который заслуженно называли «вторым министерством культуры». Я помогала разным инициативам, в том числе участвовала в организации флагманского проекта фонда — Красноярской ярмарки книжной культуры (КРЯКК).
Мы с партнером хотели работать вместе, Красноярск такой возможности не предлагал. Важно понимать, что кроме проблем, связанных с инфраструктурой современного искусства, в городе разворачивается экологическая катастрофа. Регулярно вводился так называемый «режим черного неба», когда буквально нечем дышать, так что у меня начались проблемы со здоровьем.
Осенью мы получили приглашение от нынешнего вице-мэра Новосибирска Анны Терешковой: реформировать бывшие выставочные залы союза художников и превратить их в центр современного искусства. Задача казалась амбициозной и вдохновляющей — сделать что-то «на родине», «в Сибири». Хотя ресурсов нам не обещали (ни финансовых, ни человеческих), только очень скромные ставки. Но с опытом работы в бюджетной сфере в Красноярске мы знали, на что шли. Не могу сказать, что тогда или потом не было предложений из Москвы. Это всегда очень долгий разговор с самим собой. Даже так: это вопрос, на который приходится отвечать регулярно.
Я не могу сказать, что в Новосибирске какой-то проект или институция определяют всю культурную повестку. Так сложилось, что театр и музыка богаче (и деньгами, и набором практик), современное искусство — беднее. Зато в Новосибирске крутая художественная сцена. Здесь правят множественность, многоголосие, иногда конфликтность. Кроме относительно известных явлений, как, например, «Монстрация», сибирская бумажная архитектура и сибирский иронический концептуализм, ощущается существенное присутствие небольших сообществ, которые часто друг с другом никак не пересекаются, но производят уникальные отношения, образы и идеи.
Есть группа МЫК, базирующаяся в независимой «Мастерской Крикливого и Панькова», которые предлагают публике опыт на стыке театра и искусства. Есть группа «Грязные женщины» (название — метонимический перенос с проекта на участниц, они же могут выступать как Siberian Witches) со своим языком, не похожим на известные фем-оптики. Есть музыканты, саунд-артисты и художники вокруг лейбла «Эхотурист», которых легко представить в программе фестиваля в духе transmediale. У некоторых художников есть свои проекты. Например, Янина Болдырева соорганизует фестиваль научного стрит-арта и арт-маркет. Я привела далеко не полный список объединений и инициатив. В 2019-м появились новые самоорганизованные площадки: галерея «Пост», пространство fab.8, что очень классно, потому что художникам нужны такие off-spaces с гибкими условиями показа, которые институции дать не могут.
Однако у этого разнообразия горький контекст существования. В Новосибирске действует, на мой взгляд, отчасти нездоровая «динамика». Активность сообществ, самоорганизованных инициатив, независимых пространств длится несколько лет и заканчивается сама собой из-за отсутствия поддержки. В разные годы действовали частные институции, россыпь галерей и самоорганизованных площадок, и, опять же, их существование было завязано на конкретных людей.
Сейчас есть мы — Центр культуры ЦК19, и, надеемся, мы станем более устойчивыми. Поэтому много сил у нас уходит на то, чтобы встать на ноги, ввести механизмы, которые будут воспроизводиться вне зависимости от команды. Если говорить про ЦК19, влияет он на город или нет, то косвенно, пожалуй, да. Хотя бы потому, что сложилась новая публика, были отзывы, что стало интереснее жить. Мы скромно и постепенно сеем полянку в Новосибирске, где современное искусство имеет право быть представленным.
Сейчас мы разрабатываем два вектора организационного развития (оба, кстати, невыставочных), которые призваны описывать и отстраивать историю современного искусства Новосибирска. Во-первых, это архив. Мы присоединились к проекту «Открытая база данных междисциплинарного искусства в России» (МИР), который изучает эксперименты на стыке науки, искусства и технологий в советском и постсоветском искусстве. Второй вектор тоже исследовательский, но больше про кураторские и художественные исследования на материале сибирского раннесоветского авангарда и журнала «Настоящее». Мы будем строить онлайн-платформу, и это часть проекта развития институции, который мы реализуем как победители конкурса «Общее дело» Благотворительного фонда Владимира Потанина.
Если говорить о молодых, неинституционализированных художниках, художницах и всех, кто действует в поле современного искусства, поддержки, конечно, недостаточно. В ЦК19 есть выставочный план, он передается мэрии, на его основании коллеги в департаменте формируют муниципальное задание на год. Но бюджета на выставки нет. Ни на продакшн, ни на гонорары. Проблему отчасти решаем проектами с привлеченными грантовыми деньгами. На фестивале «48 часов Новосибирск», который ЦК19 организовал с Гёте-Институтом в Новосибирске и объединением Kulturnetzwerk Neukölln e.V., гонорары и бюджеты были и на нашей выставке, и на проектах-сателлитах приглашенных кураторов. Некоторые площадки благодаря фестивалю смогли купить свет, покрасить стены, что тоже важно. Скоро мы запустим несколько микрогрантов в рамках другого проекта, опять же за счет фандрайзинга. Да, это капля. Но не в море, а в пустыне. Надеюсь, что-то прорастет.
Выскажу личную позицию. Для здоровья экосистемы в городе-миллионнике (где у большей части населения есть высшее образование) институций современного искусства в любом их изводе все же должно быть больше, чем одна. И еще позволю себе замечание: акторам художественной сцены нужен не поток проектов, а постоянная программная поддержка. И это не только персональная выставка или вообще выставка. Помогли бы резиденции для молодых и неинституционализированных, мастерские не только для членов союзов, стипендии или гранты на производство работ, тревел-гранты, возможность получить высшее художественное образование по современному искусству. Есть проблема с видимостью, но скоро один из интернет-журналов запустит рубрику о художниках Сибири — думаю, отчасти поможет.
Мне кажется, Новосибирску стоит смотреть не только на Екатеринбург, но и, например, в сторону Нижнего Новгорода. Губернатор нижегородской области пишет у себя в инстаграме: «Мы хотим быть столицей современного искусства и культуры». Думаю, это многое говорит о культурной политике в «регионе». Еще там же наблюдала классную сеть взаимопересекающихся и сонастроенных кругов, куда входят и меценаты-галеристы, и художники, и самоорганизации, и институции с кураторами. Потому что, кроме инфраструктурной господдержки и бюджетов, не менее важна «мягкая» поддержка — обмен связями, компетенциями, настроенность на диалог.
Наиболее приемлемый возможный сценарий для развития локальной художественной сцены — консолидация различных коллективных инициатив и пространств на общих демократических (возможно, даже агонистических) неформальных основаниях для создания общих проектов, событий и/или программ. Но это вопрос к сообществам и объединениям, мы не можем навязывать художникам свое видение.
Заметки же для «развития искусства регионов» изложены в открытом письме работников культуры. В прошлом году в Новосибирске были выборы на пост мэра, некоторые независимые кандидаты наряду с предложениями по борьбе с пылью и проблемами ЖКХ предлагали и культурную программу. Например, были интересные предложения у Сергея Бойко и Натальи Пинус.
Обобщая: большие проекты и биеннале не нужны ни в 2020, ни в 2021 году. Все это морально устарело, художникам нужна программная и регулярная поддержка. Если и проводить «большие проекты», то строить их не по модели «основной проект (с бюджетом) / параллельная программа (без бюджета)», а придумывать новые гибридные формы. Посещаемость и количество упоминаний в СМИ — не единственные KPI значимости события. Важно не заниматься только импортом успешных спектаклей и выставок, привозами именитых музыкантов, художников и кураторов, а выращивать свои новые художественные явления. Не ждать моментальных результатов, играть вдолгую. Современная культура со временем станет наследием, ее важно сохранять, исследовать и поддерживать. Определить, наконец, на уровне субъектов процент налогового вычета для бизнеса и меценатов, поддерживающих культуру. Ценить труд всех участников процесса — нередко труд незащищенный, невидимый, неучтенный, полубесплатный или неоплачиваемый. Не институциями едиными.
Кирилл Маевский, арт-директор Центра современной культуры «Смена», Казань
Я довольно спонтанно переехал в Москву в 2008 году и так же спонтанно вернулся в Казань в 2011-м. Последние три года я опять частично живу в Москве, разделяя себя между двумя городами и проектами. Никакого дискомфорта от постоянных перемещений и дистанционности работы я не испытываю. Москва — это в каком-то смысле город-интернет, и большинство процессов уже не требует очного присутствия. События нынешнего года только усилили это ощущение, сказав всем нам: «Здравствуй, родина-сеть». Да и какая разница, где жить, если всё равно мы все закончим одинаково.
В Казани постепенно уходит классическое, скажем так, «краеведческое» восприятие города в духе «изуродовали город детства и юности, построили черт знает что» и «ох как раньше было хорошо». Созерцание архивных фотографий сменяется наблюдательностью — жители не просто смотрят в окно, а смотрят и думают. Люди становятся внимательнее по отношению к тому, что их окружает и как развивается город. Особенно это интересно наблюдать сейчас, когда Казань из старого университетского города с соответствующей городской инфраструктурой постепенно превращается в туристическое место и меняется на глазах.
Для «Смены» как институции, безусловно, тоже важно постоянно рефлексировать и думать о городе, в котором мы работаем. Ежегодно мы организовываем серии международных исследовательских арт-резиденций, в фокусе которых главным образом находится Казань, ее история и современность. При этом мы не ограничиваем художников в выборе тем. Они сами ищут свои сюжеты — будь то сувенирность города, экологические проблемы Волги и Казанки, наследие пионеров медиаарта в СССР — НИИ «Прометей» и завода ТАСМА, производившего светочувствительные материалы на всю страну.
В рамках издательской программы «Смены» мы также издаем тексты о регионе и каждый раз приглашаем современных художников иллюстрировать их. Книгу про мифологию казанских татар, например, оформил Антон Черняк, биографию казанского периода жизни Ленина — Арсений Жиляев, а книгу про исламское право — Ирина Корина. Это постоянное комбинирование и забрасывание регионального контекста на территорию современного искусства и культуры дает возможность отползти немного в сторону и представить Казань и Татарстан не только как экзотическое место со своей национальной историей (что часто делают и местные, и гости), но как место встречи людей со всего мира, повод для разговора и, в конце концов, совместных проектов.
Мы стараемся очень активно взаимодействовать с нашими коллегами из других регионов. В самом начале весеннего карантина мы вместе с друзьями из краснодарской «Типографии» организовали чат, в котором постарались собрать представителей разных региональных культурных институций. Каждую неделю мы встречались в зуме и рассказывали друг другу о своих проектах. Сейчас чат живет своей собственной жизнью, а карантинное знакомство оказалось для многих полезным опытом.
В январе 2021 года «Смена» и «Типография» при поддержке Pro Helvetia организуют русско-швейцарскую fellowship-программу для культурных институций. Россия будет представлять в первую очередь региональные проекты. Здесь мы исходим из того, что мы все, работая в разных городах, сталкиваемся с однотипными проблемами и вызовами, которые по-разному решаем. Как мне кажется, мы все начали заниматься теми или иными проектами в своих городах с романтическим настроем. Так нас часто и воспринимают — такие романтики из Казани, Краснодара или Екатеринбурга. При этом мы все создали те или иные непрерывные профессиональные структуры — каждая со своими особенностями и трудностями существования. Наша задача — повышать свой профессиональный уровень, разговаривая с коллегами со всего мира на одном языке, и развивать себя.
Большинство региональных институций работают по принципу открытого кода и готовы в деталях рассказывать друг другу о своих моделях существования, экономической жизнедеятельности, работе с партнерами, внутренней организации менеджерских процессов, а также — о проблемах и вопросах, которые возникают в процессе развития. Более того, институции в регионе — это еще и вход в художественную жизнь города, в его историю. Они картографируют локальную сцену, которая часто оказывается за пределами широкого внимания, развивают современную культуру и вводят новые оптики для описания и осмысления городского ландшафта. Наша задача сделать так, чтобы на профессиональном уровне появлялось больше межрегиональных и международных проектов, в которые вписаны институции, базирующиеся за пределами двух столиц.
Каждый год мы стараемся организовывать несколько выставок с участием художников, которые живут и работают за пределами Москвы. В каком-то смысле это один из основных тезисов нашей выставочной программы, пусть он и является заведомо наивным. Мы стараемся показывать местным художникам и местным агентам культуры, мол, вот смотрите: ребята из Нижнего Новгорода никуда не уехали, но их выставки проходят и в Казани, и в Цюрихе, и в Берлине. Не надо думать, что мимо вас где-то в Москве проносится другая красивая жизнь. Безусловно, глобально миновать Москву не получится, но важно всегда менять язык описания происходящего. Здесь всегда приятно представлять, будто действительно никакой Москвы никогда не существовало, и что Москва — это то, что происходит у тебя на экране смартфона, как лента Фейсбука, а все москвичи уехали в Коломну или в Рио-де-Жанейро.
Арина Пшеничная, ассистент куратора в Уральском филиале ГМИИ им. А.С. Пушкина, Екатеринбург
Моя история началась год назад, когда я впервые приехала из Санкт-Петербурга в Екатеринбург на стажировку, чтобы работать над проектами Уральской индустриальной биеннале современного искусства. Для меня все это во многом оказалось неожиданностью, потому что решилось буквально за один день. Мы созвонились с командой биеннале, ребята мне объяснили, что график будет ужасный, выходных нет, денег, скорее всего, никто не заплатит, но у меня так горели глаза, что я согласилась без раздумий.
В Екатеринбурге на меня произвели впечатление в первую очередь люди, с которыми мне довелось работать, потому что все они были очень инициативными, живыми, мотивированными. И если Петербург, как мне кажется, до сих пор эксплуатирует статус культурной столицы и выезжает на своем историческом наследии и образе города, который сложился несколько веков назад, то Екатеринбург двигают те, кто горит своим делом и готов его развивать.
Мне не кажется, что Екатеринбург сильно зависим от своей индустриальной идентичности, которая ему активно приписывается на разных уровнях. Я бы сказала, что отчасти это стереотипное восприятие. Конечно, индустриальная составляющая присутствует здесь везде, даже в названии биеннале, но это совершенно не значит, что все биеннальные проекты, условно говоря, рассказывают про заводскую культуру. Так что, на мой взгляд, город умело использует сложившийся образ и обогащает его новыми смыслами, которые уже не связаны так тесно с локальной историей.
В первый свой приезд на биеннале я проработала месяц и уехала обратно в Петербург, чтобы закончить учебу, но продолжила общаться с коллегами. Со многими у нас сложились очень теплые, дружеские отношения. Ребята приезжали на кураторский форум, который организует Северо-Западный филиал ГМИИ в Петербурге, я ездила к ним на Первый форум арт-резиденций России в Екатеринбург. В общем, у нас завязалось общение, которое не хотелось прекращать. Весь последний год, когда я училась в университете, мы шутили, что я скоро перееду, и в итоге так и получилось. Когда я получила диплом, мы связались с Кристиной Горлановой, которая сейчас возглавляет Уральский филиал ГМИИ, и она пригласила меня на работу. Теперь я ассистент в кураторском отделе. Я помогаю делать выставки и занимаюсь публичными программами.
Мне сложно сравнивать Екатеринбург с другими городами России, потому что у меня не очень много опыта. Но в первый же месяц у меня сложилось впечатление, что екатеринбургская культурная жизнь более насыщенная в сравнении с тем же Петербургом. Здесь каждый день происходит что-то новое, да и художественная тусовка более открытая, что для меня было очень важно. В Петербурге сообщество очень замкнутое. Если тебя не приведут за руку на вернисаж, ты никогда ни с кем не познакомишься и не вольешься в культурный процесс. Конечно, в городе есть крупные институции вроде Эрмитажа, которые объединяют вокруг себя местную художественную элиту, но в этот круг очень сложно попасть. Остальная тусовка неравномерно раскидана по городу и в основном живет своей жизнью. Возможно, по этой причине меня все время преследовало ощущение, что в Петербурге ничего не происходит, кроме привозных выставок, которые показывает Эрмитаж. Екатеринбург меня удивил тем, что тут движуха никогда не заканчивается. Наверное, это обстоятельство и повлияло на мой выбор.
В связи со слиянием ГЦСИ с ГМИИ им. А.С. Пушкина у нас все довольно сильно усложнилось в бюрократическом плане: требуется планировать проекты на более долгий период времени и все согласовывать. Но мне кажется, что это идет на пользу филиалу — у нас, наконец, появилась новая кураторская команда, которая не дает площадке простаивать в отсутствие биеннале. Я не знаю, что здесь происходило летом, когда все было закрыто на карантин, но сейчас мы готовим крупную выставку, которая откроется в середине ноября. В то же время другие площадки активно работают с местной публикой. Ельцин Центр, например, показывает картины авангардистов, которые затерялись в Вятке еще сто лет назад и только сейчас были найдены. Эта выставка, конечно, не связана с актуальным искусством, но, на мой взгляд, это серьезная работа. Так что нельзя сказать, что в год, когда не проводится Уральская биеннале, город затихает.
Пока что того, что происходит в Екатеринбурге, мне вполне хватает, хотя, конечно, в Петербурге было больше галерей и выставочных пространств. Но я прекрасно понимала, что как профессионал я там никому не нужна. Последние два года я писала письма и звонила во всевозможные галереи и центры современного искусства, но мне никто не отвечал. В Москве, напротив, жизнь кипит, но там хватает своих специалистов, да и не могу сказать, что мне хотелось бы туда переехать.
