Рождение музея из духа времени

Летом 2014 года в Лувре прошла выставка «Рождение музея», на которой были представлены 150 объектов искусства, приобретенных командой французских специалистов для постоянной коллекции музея «Лувр Абу-Даби». Открытие этого музея в столице Объединенных Арабских Эмиратов переносилось уже несколько раз (следующая объявленная дата — 2015 год), а его создание вызвало споры и среди французской общественности, и в глобальном профессиональном музейном сообществе. По просьбе «Артгида» ГЕЛЯ МОРОЗОВА, сотрудник образовательного отдела Версальского дворца и выпускница мастерской программы по культурному менеджменту бизнес-школы HEC Paris и университета Париж-Дофин, вспоминает о том, как возник и развивался новый музей, и рассказывает о тех сложностях, с которыми пришлось столкнуться всем участникам этого масштабного проекта. Среди них и вопросы финансирования музеев, и обмен произведениями искусства в рамках международного межмузейного сотрудничества, и споры о том, для кого все это делается.

Жан Нувель. Проект здания музея «Лувр Абу-Даби». 2009. © TDIC, Design: Ateliers Jean Nouvel

В 2007 году правительства Франции и Объединенных Арабских Эмиратов подписали три соглашения о создании музея в Абу-Даби, столице этого восточного государства. Арабские Эмираты получили архитектурный проект от Жана Нувеля, который они выбрали на конкурсной основе, право называть свой музей Лувром в течение 30 лет и целый ряд обязательств с французской стороны: помощь в создании музея и формировании коллекции с нуля, обучение местных сотрудников, предоставление 300 шедевров из коллекции главных французских музеев для временных экспозиций, разработка и организация четырех выставок в год и другие.

Задача перед французами встала непростая, ведь речь шла не о создании дубликата музея, а о разработке новой, адаптированной под местную культуру и общество концепции, ведь, как правильно заметил Эмманюэль де Ру, журналист отдела культуры газеты Le Monde, «нельзя просто перенести на берега Персидского залива те модели и рецепты, которые так хорошо работают на берегах Сены». Для осуществления этого грандиозного тридцатилетнего проекта, по истечении которого музей в Абу-Даби должен достигнуть полной самостоятельности, была создано объединение Agence France-Muséums. В него вошли самые большие и важные музеи Франции: Лувр, музей Орсэ, Центр Помпиду, Версальский дворец и дворец Фонтенбло, музей Гиме, Национальная библиотека Франции и другие. За создание музея «Лувр Абу-Даби» французская сторона получила около одного миллиарда евро, гарантию соблюдения французских экономических интересов в Объединенных Арабских Эмиратов и серьезные инвестиции во французскую энергетику, транспорт, развитие ядерных, космических и авиационных технологий и многих других отраслей. Казалось бы, весьма неплохой обмен. Однако он вызвал широкую дискуссию во Франции и мире.

Художественная общественность разделилась на два лагеря. Один, во главе с директором Лувра Анри Луареттом и министром культуры Рено Доннедье Де Варб, заведующей Дирекцией французских музеев Франсин Марьяни-Дюкрэ и бывшим министром культуры Жаком Лангом, защищал право французских музеев «эскортировать» и делиться своей научной экспертизой и коллекциями с зарубежными музеями в обмен на внушительный денежный эквивалент, который — это важно — будет потрачен на нужды музеев. Второй лагерь, который возглавили видные историки искусства Франсуаза Кашан, Жан Клер и Ролан Рехт, бил тревогу, утверждая, что музеи не должны выставляться на продажу, что Лувр продает свою душу, что нельзя относиться к произведениям искусства, как к обычным товарам, поскольку это повлечет за собой ужасные и необратимые последствия: музеи превратятся в развлекательные центры, произведения искусства будут годами находится непонятно где (но только не в музеях Франции), а местные посетители и туристы будут лишены возможности их увидеть, — что это повлечет за собой отток посетителей и снижение доходов от продажи билетов, а кроме того, если так пойдет и дальше, Франция вообще отменит закон о неделимости коллекций, и музеи смогут распродавать их.

Все эти волнения могут показаться несколько преувеличенными и даже карикатурными, но за ними стоят очень серьезные вопросы: каковы основные задачи музеев сегодня и как они меняются со временем, как музеям справляться с многочисленными сложностями, которые возникают перед ними (прежде всего, это постоянно уменьшаемые субсидии государства и следующая за этим необходимость поиска новых источников дохода), могут ли музеи продавать менее значимые объекты из своих коллекций и кто решает, что можно, а что нельзя продавать. Это вопросы актуальны не только для Франции. Еще в 2004-м Максвелл Андерсон, тогда директор музея американского искусства Уитни, а ныне руководитель Музея искусств Далласа, в своем исследовании для Центра Гетти «Параметры успешной работы музеев» высказал беспокойство по поводу того, что музеи забыли про свои основные задачи: пополнение и сохранение коллекций, выставочную, реставрационную, образовательную и издательскую деятельность, — в погоне за прибылью переключив свое внимание на то, как развлечь посетителей. Его поддержал и директор музея Метрополитен Филипп де Монтбелло, в интервью Le Monde открыто заявивший о своем неодобрительном отношении к проекту Лувра в Абу-Даби. Прежде всего, де Монтбелло беспокоила судьба и безопасность объектов искусства, которые отправятся в Абу-Даби: «Нельзя ставить деньги, которые готовы заплатить за займ картины, выше, чем ее сохранность. Многие объекты искусства просто не могут путешествовать из-за своей хрупкости и плохого состояния». Он был убежден, что обмен между музеями абсолютно необходим, но должен происходить на безвозмездной основе и только в том случае, если состояние объектов из коллекции это позволяет.

С другой стороны, довольно широкий круг историков искусства, кураторов, журналистов и критиков усмотрели признаки шовинизма от культуры в реакции Франсуазы Кашан, четырех с лишним тысяч подписавших петицию против «Лувра Абу-Даби» и всех ярых противников нового музея. Почему Франция должна отказывать другим музеям в возможности одолжить и показать объекты из коллекций музеев страны? В конце концов, эти произведения являются частью всемирного наследия и принадлежат всему человечеству, особенно если учесть, что значительная часть собраний многих музеев, тех же Центра Помпиду или Лувра, находится в запасниках. Почему бы не показать их в других странах, если это позволяет их состояние? Такова логика «либерального круга».

Эта точка зрения кажется адекватной, как и сама схема, по которой выстроены отношения сторон, их обязательства и проект в целом: одна страна получает замечательный музей с сильным брендом, другая — средства, которые пойдут на конкретные и очень важные цели: реставрацию, пополнение коллекции, обустройство выставочных залов музеев и, наконец, строительство новых неподтопляемых запасников (а отделы хранения многих парижских музеев находятся непосредственно на Сене, которая регулярно выходит из берегов; а с года на год все ждут очередного великого наводнения, которое случается раз в сто лет). Да, идея в целом хороша, проблема в ее исполнении.

Музей строится на острове Саадият, который планируется превратить в туристический и деловой центр, с роскошными пляжами, отелями, казино и дорогим жильем. Там же будет расположен и музейный квартал — помимо Лувра, на острове разместятся еще несколько музеев, включая филиал империи Гуггенхайма. Возникает вопрос: для кого строится Лувр и кому — а это основной аргумент министерства и руководства Agence France-Muséums — французские музеи так стремятся дать доступ к лучшим образцам мирового культурного наследия из своих коллекций? Туристам, экспатам и весьма состоятельным местным, которые могут позволить себе жилье на острове? «Конечно, после целого дня игры в гольф и отдыха на пляже любой заскучает, тут-то и можно зайти в Лувр посмотреть на произведения искусства. Высокое искусство для публики с высокими доходами. “Джоконда” в каждое казино!» — саркастически написал журналист Libération Эдуар Лоне. И в его словах есть доля правды. «Лувр Абу-Даби» строится не для широкой публики, не в образовательных, а скорее, в развлекательных целях: именно поэтому такие усилия с французской стороны и, самое важное, займ работ из коллекций музеев на длительные сроки кажутся неоправданными, а аргументы Франсуазы Кашан вполне правомерными.

В реализации проекта много и других серьезных проблем. Видимо, весь шквал критики, обрушившейся на министерство и руководство Лувра, значительно охладил их интерес к новому музею и связанных с ним обязательствам. Министерство все больше отстраняется от проекта: «Министерство не в курсе того, как развивается отношения между сторонами на ежедневной основе. Проект возник в 2000-е годы, когда министерство дало значительную свободу культурным организациям — и они могли автономно принимать решения, — заявила Орели Филлипетти, занимавшая в тот момент пост министра культуры, в прошлом году. — С самого начала министерство играло незначительную роль в этом проекте». Вся ответственность, таким образом, ложится на Agence France-Muséums, где тоже не все в порядке: команда постоянно меняется, в самом Абу-Даби его представителей почти нет, коммуникация со стороной Эмиратов не настроена, закупка объектов для коллекции идет сложно и медленно и часто не согласуется с Абу-Даби. Общее впечатление: французы забросили свои обязанности и пустили все на самотек.

Реализация архитектурного проекта тоже сопряжена с большими трудностями, изначальный бюджет уже превышен в несколько раз, а открытие музея, которое должно было состояться в 2012 году, несколько раз откладывалось и сейчас запланировано на 2015-й. В какой-то момент ситуация стала настолько критической, что министр по туризму ОАЭ направил в министерство культуры Франции официальное письмо, в котором выразил свое беспокойство тем, как продвигается проект. Прежде всего он отметил, что французская сторона до сих пор не назначила директора и хранителя, не собрала команду экспертов, которые на месте, в Абу-Даби, обучали бы местных специалистов и будущих сотрудников музея, что пополнение коллекции идет долго и сложно. Одним словом, французская сторона не передает свою экспертизу эмиратским коллегам, а именно она составляет для Абу-Даби самую большую ценность и интерес. Французам пришлось взяться за дело: агентство начало активно набирать специалистов, владеющих двумя языками и готовых перебраться в Абу-Даби, закупка коллекции тоже ускорилась. Сейчас в ней порядка 150 объектов, которые и были представлены в Лувре на выставке «Рождение музея».

«Лувр Абу Даби» — универсальный музей мировых цивилизаций, созданный по примеру парижского Лувра, музея Метрополитен в Нью-Йорке, Британского музея и многих других классических музеев, которые рассказывают историю человечества благодаря всем возможным формам искусства из самых разных частей мира. «Если у народа нет прошлого, у него нет настоящего и будущего», — эти слова шейха Зайда ибн Султана Аль Нахайяна, легендарной фигуры в истории ОАЭ, создателя и вдохновителя проекта «Лувр Абу-Даби», предваряют выставку. Коллекция, видимо, собирается именно по этому принципу — значительная ее часть отведена искусству и объектам материальной культуры цивилизаций, располагавшихся на территории Персидского залива и Аравийского полуострова. Остальное же — самые очевидные объекты, которые должны входить в коллекцию любого подобного универсального музея: античные и средневековые статуи, керамика, книжная иллюстрация, фотография, мебель, полотна Беллини, Мурильо, Йорданса, Энгра, импрессионистов, Пикассо, Клее, Мондриана, Сая Твомбли, Ива Кляйна и других. Многие обвиняют французских историков искусства и кураторов, выбиравших предметы для коллекции, в том, что они набрали всего по чуть-чуть, что это не выбор, который действительно требует экспертизы уровня Лувра, а простой набор объектов, не связанных определенной темой и хаотично перескакивающий с одной эпохи на другую, но зато весьма политкорректный. Но как иначе собрать коллекцию, рассказывающую историю цивилизаций? В этом собрании также нет известных произведений, но это неудивительно — они уже давно находятся в собственности главных мировых музеев или частных коллекционеров, за редким, конечно, исключением. Но коллекция, собранная для Абу-Даби, довольно хорошо выполняет свою роль — представляет разные виды искусства мировых цивилизаций разных эпох. Интересно, как она будет пополняться и развиваться. Возможно, в течение следующих тридцати лет она вырастет во внушительное собрание, в полной мере представляющее культурное наследие человечества. Однако вопрос, для кого это коллекция формируется и будет выставляться, по-прежнему остается открытым.