Слитый музей

В Салониках появилась Организация музеев искусства, которая получила название МОМus и стала примером приемлемых взаимоотношений современного искусства и государства. «Артгид» разбирается, чем будет заниматься новая структура, и вспоминает другие громкие опыты реорганизации музеев последних лет.

Перформанс Марии Сидери в Государственном музее современного искусства, Салоники. 2013. Фото: courtesy Государственный музей современного искусства, Салоники

19 апреля в Салониках был подписан договор о слиянии Государственного музея современного искусства, который хранит вторую часть знаменитой коллекции русского авангарда Георгия Костаки, и Македонского музея современного искусства, ядром собрания которого является коллекция американского послевоенного искусства галериста и коллекционера Александра Иоласа. В новую организацию также войдут Музей фотографии, Центр современного искусства, который будет переименован в Экспериментальный центр искусств, и Музей Алекс Милоны, расположившийся в бывшей мастерской скульптора.

Слияние музеев обсуждалось с 2009 года и теперь наконец-то становится реальностью. Это означает, что в Салониках появится самая большая музейная организация под руководством Министерства культуры, с коллекцией в несколько десятков тысяч единиц. Министр культуры и спорта Греции Лидия Кониорду уже назвала создание MOMus «примером сотрудничества всех заинтересованных сторон» и «доказательством того, что культура объединяет, созидает и множится». Однако суть всего происходящего не столько в объединении нескольких институций под крылом зонтичной организации, сколько в разделении административных и «творческих» функций. Предполагается, что новая организация будет заниматься административными и финансовыми вопросами (в период экономического кризиса финансовая эффективность музеев действительно стала серьезной проблемой), не поглощая при этом ни один из музеев и сохраняя рабочие места за нынешними сотрудниками.

Казалось бы, российский Минкульт вкладывал схожие смыслы в слияние ГЦСИ и РОСИЗО, произошедшее в мае 2016 года. Официально говорилось не столько об идеологической подоплеке, сколько об экономической — ведь объединение бюджетов действительно могло дать определенные плоды. Тем более изначально и вовсе предполагалось, что «творческие» процессы реорганизация не заденет. В результате слияния ГЦСИ покинуло более 30 сотрудников, среди которых был основатель и художественный руководитель центра Леонид Бажанов. После этого профессиональное сообщество заговорило о желании государства взять институцию под тотальный контроль.

Однако есть целый ряд существенных различий. Новая греческая организация будет способствовать выходу музеев на международную художественную арену, уделяя особое внимание Биеннале современного искусства в Салониках, зарубежным выставкам и поддержке экспериментальных проектов. Музейная деятельность, таким образом, оказывается укреплена менеджерской. Вскоре здесь проведут международный конкурс на должность директора. Пока же МОМus временно возглавляет Мария Цанцаноглу, директор Государственного музея современного искусства, который станет Музеем модернизма и в котором будут демонстрироваться работы, созданные до 1960-х годов.

Гибридное образование, соединившее в себе ГЦСИ и РОСИЗО — организации с разными функциями и подходами к искусству, — решением Минкульта возглавил Сергей Перов — руководитель РОСИЗО, выпускник Алма-Атинского высшего военного училища, член «Единой России» и молодой технократ. При нем РОСИЗО выступает выставочным оператором, продолжая консервативную линию; а деятельность организации правильнее всего было бы назвать брендинговой. Бо́льшая часть проектов РОСИЗО связана с формированием образа России на Западе. Будь то гастролирующие по всему миру выставки, посвященные русскому авангарду и революции, или участие в проектах, связанных с покорением космоса (экспозиция «Космонавты: Рождение космической эры» в Лондоне). Каким образом в этой связи новое объединение будет использовать коллекцию ГЦСИ, которую Перов обещал популяризировать, как и собрание самого РОСИЗО, — вопрос открытый.

Совершенно иной по своей сути опыт реорганизации музеев предпринял министр культуры Италии Дарио Франческини, который решил хорошенько «встряхнуть» громоздкую систему управления культурными учреждениями и радикально поменять менеджмент «неэффективных» итальянских музеев. Но если греческий и российский опыт предполагали передачу контроля над бюджетом подчиняющейся государству управляющей организации, то итальянский — наоборот — предоставлял право принятия экономических решений, которое раньше принадлежало Министерству культуры, самим музеям.

Министерство создало десять автономных музейных структур, среди которых оказались палаццо Пилотта в Парме и Вилла Адриана в Тиволи, и объявило международный конкурс, чтобы найти новых эффективных директоров. На их плечи легла задача «наверстать упущенное за десятилетия».

Эта мера также является демократичной лишь отчасти. Во-первых, по словам Джеймса Бредберна, который в прошлом году стал директором Пинакотеки Брера в Милане, на данный момент музеи так и не получили обещанную автономию. Во-вторых, передав поводья иностранным специалистам, итальянское правительство спровоцировало волну возмущения со стороны местных кураторов и искусствоведов. В частности художественный критик Витторио Сгарби назвал реформы Франческини «пощечиной итальянскому народу Италии». Тем не менее с финансовой точки зрения реформы уже принесли первые плоды: в 2016 году итальянские музеи установили рекорд, заработав 172 миллиона евро против прошлогодних 44,5 миллионов.

Об эффективности обновленного РОСИЗО, поглотившего ГЦСИ, говорить пока преждевременно. В 1990-е современное искусство было легитимировано на государственном уровне именно благодаря ГЦСИ. Кроме того, он зарекомендовал себя как образовательный центр, рассчитанный, может, и на малочисленную, но профессиональную аудиторию. Со временем стало очевидно — у ГЦСИ недостаточно ресурсов, чтобы стать столь желаемым «московским Центром Помпиду». Сомнительные принципы коллекционирования (центр практически ничего не покупал, рассчитывая исключительно на щедрость художников и коллекционеров), отсутствие пространства, позволяющего должным образом хранить и экспонировать искусство, проблемы с финансированием и посещаемостью успели настроить против него не только представителей художественного сообщества, но и зрителей. Однако после слияния с РОСИЗО вопрос разработки новой музейной концепции повис в воздухе.

Сегодня выставочный зал ГЦСИ на Зоологической улице стал постоянной региональной площадкой — здесь экспонируются выставки филиалов центра. Новое же здание, которое собираются построить на Ходынском поле, очевидно, займет объединенная коллекция двух институций, где современное искусство, вероятно, будет бережно спрятано между советской и современной живописью из собрания РОСИЗО.